Наблюдаемые в Евросоюзе тенденции подтверждают, что на данном этапе объединение переживает своего рода экзистенциальный кризис. Очевидно, что изначальные цели - повышение социально- экономического уровня жизни населения и рост конкурентоспособности интеграционного блока - входят в противоречие со стремлением его нынешних руководителей превратить Евросоюз в некоего «геополитического игрока» с существенной военно-политической составляющей. Иными словами, ЕС должен был бы работать во благо людей, теперь же ставится задача обслуживать конъюнктурные интересы определенных групп политиков или стран.
Безусловно, все это невозможно без проведения коренных преобразований Евросоюза, усиления полномочий евроинститутов и еще большего понижения роли евростолиц. И именно украинский сюжет, похоже, будет использован для реформирования ЕС. Подобная логика прослеживалась в ходе состоявшихся 2 октября 2023 г. в Киеве дискуссий с участием европейских мининдел. Ведь эта встреча была предназначена не столько для украинцев, сколько для самих стран блока с целью поддержания есовской дисциплины по вопросу предоставления всеобъемлющей помощи Украине.
Обсуждение предстоящих преобразований в ЕС будет продолжено 6 октября 2023 г. в Гранаде на уровне лидеров государств-членов. Ядром будущих реформ должен стать отказ от консенсусной системы принятия решений в Совете ЕС. Стандартным объяснением со стороны евроструктур является стремление сделать Евросоюз способным быстро и более эффективно реагировать на происходящее на мировой арене. На самом же деле все не совсем так: это необходимо Брюсселю в контексте перспектив расширения для того, чтобы суметь «переварить» новые страны, включая Украину.
Естественно, что многие государства ЕС будут выступать против полного отхода от принципа единогласия, поскольку это означает фактически отказ от своего национального суверенитета в пользу Брюсселя. Однако как раз сегодня сложилась ситуация, когда у евроинститутов появилась возможность преодолеть подобное сопротивление за счет нагнетания военной истерии, поддержания проукраинских настроений в странах-членах, а также в контексте противодействия т. н. «российскому влиянию».
