Россия и Евросоюз – исключительно важные и прочно утвердившиеся партнеры в газовой сфере. Их объединяют почти 40 лет общей истории и традиций, уникальный опыт взаимовыгодного сотрудничества, которое успешно пережило ледяные ветры «холодной войны», драматические социально-экономические перемены и трудный переход от социалистической к рыночной экономике. Сегодня Россия поставляет более 20% от общего объема потребления ЕС или более 40% от общего объема импорта газа Евросоюзом. В свою очередь, порядка 65% российского экспорта газа приходится на ЕС. В будущем наша взаимозависимость в этой области будет возрастать с учетом перспективного отложенного спроса на газ.
Это достаточная причина для того, чтобы как Россия, так и Евросоюз стремились к развитию партнерских отношений в данной области, основанных на взаимном учете интересов друг друга и стремлении к выработке общих подходов к решению актуальных задач в этой сфере.
Прежде всего мы должны предусмотреть совместные шаги по повышению прозрачности, предсказуемости и стабильности энергетических рынков, улучшению инвестиционного климата в энергетическом секторе, поощрению энергоэффективности и энергосбережения, диверсификации видов энергии, обеспечению физической безопасности жизненно важной энергетической инфраструктуры и решению проблем изменения климата и устойчивого развития.
В конечном счете, одна из стратегических целей взаимодействия России и ЕС в энергетической сфере – обеспечение доступности энергоресурсов для потребителей ЕС и стабильных поставок на рынки Евросоюза для России.
Как один из мировых лидеров по добыче газа, моя страна сделает все возможное для выполнения этой задачи, обеспечивая стабильность и процветание для всего европейского континента.
Если говорить более понятно, мы рассматриваем такие крупные инфраструктурные проекты, как газопроводы "Северный поток" и "Южный поток" в качестве важнейшего вклада России в реализацию концепции ЕС по диверсификации маршрутов транспортировки энергоресурсов.
Мы также исходим из того, что любой разговор на тему реализации крупных инфраструктурных проектов должен исключать политизацию этой проблематики. Это слишком важный вопрос, чтобы использовать его в политических целях – будь то внутренние, региональные или даже глобальные цели. В этой связи хотел бы в очередной раз отметить несостоятельность мнения о том, что "Южный поток" якобы является прямым конкурентом проекта "Набукко" и что в перспективной трубопроводной системе Юго-Восточной Европы якобы есть место лишь для одного из них.
По оценкам признанных экспертов, спрос на газ в Европе к 2030 году может достичь отметки в 700 млрд.куб.м в год. Трагические события в Японии и последовавший «эффект Фукусимы», которые повлекли за собой пересмотр позиций ряда стран-членов ЕС в отношении ядерной энергетики, могут стать дополнительным аргументом в пользу такого сценария. Резкое сокращение мощностей АЭС в Германии, результаты референдума по перспективам ядерной энергетики в Италии, возможная "заморозка" планов развития объектов атомной энергетики в других государствах-членах ЕС потребуют компенсации утерянных объемов энергии за счет других видов энергоресурсов. При всем уважении к возобновляемым источникам энергии, они вряд ли смогут в одиночку вынести это бремя в обозримом будущем. Поэтому значение природного газа для обеспечения устойчивого роста экономики ЕС трудно будет переоценить, и места на рынке должно хватить всем трубопроводам. Как характерно заявил недавно еврокомиссар по энергетике Г.Эттингер, «все трубопроводы приветствуются». Более того, если "Северный поток" является дополнительным существенным фактором стабилизации поставок газа в Северо-Западную Европу, то "Южный поток" и "Набукко" можно рассматривать в качестве дополняющих друг друга проектов, призванных в перспективе обеспечить удовлетворение спроса на газ в Центральной и Юго-Восточной Европе.
Таким образом, тезис о "взаимоисключаемости" двух газопроводов – не более чем контрпродуктивная попытка заработать политические очки на формировании негативного фона вокруг обоих проектов. Кстати говоря, такие высказывания, звучащие, к сожалению, и из уст высокопоставленных есовских чиновников, наносят серьезный ущерб газовой отрасли в целом, деятельность которой и так подверглась в последние годы беспрецедентной политизации.
Конечно, любой газопровод должен быть обеспечен достаточной для рентабельности проекта ресурсной базой. А именно этого, по нашему мнению, пока не хватает "Набукко". Но это уже вопрос коммерческих рисков, и он должен быть «головной болью» для инвесторов.
Реализация проектов "Северный поток" и "Южный поток", которая потребует многомиллиардных инвестиций, позволит значительно усилить безопасность предложения газа в странах Евросоюза. Но не стоит забывать, что безопасность предложения не может существовать в отрыве от безопасности спроса. Это две стороны одной медали.
Именно поэтому Россия и ЕС начали совместную работу по гармонизации и координации их Энергетических стратегий прежде всего в контексте подготовки «Дорожной карты» Россия-ЕС по энергетике до 2050 г.
Мы исходим из того, что новые газопроводы Евросоюзу потребуются, поскольку при всей высокой динамике развития технологий энергоэффективности, энергосбережения, развития новых источников энергии, прогнозируемого увеличения поставок СПГ на рынки ЕС реальной альтернативы трубопроводному природному газу нет.
В обозримой европейской перспективе не сможет его эффективно заменить и сланцевый газ, на что есть ряд причин. Во-первых, разнородность минеральных пород в Европе потребует менять в целом ряде случаев технологию добычи. Во-вторых, его месторождения, в отличие от залежей природного газа, как правило, приближены к густонаселенным районам, а ведь технология, используемая для добычи сланцевого газа, подразумевает использование смеси воды и вредных химикатов, плюс многочисленные подземные взрывы. Высокие экологические стандарты ЕС могут стать дополнительным фактором ограничения коммерческой разработки сланцевого газа (к примеру, именно эти соображения в свое время помешали компании «Чизапик Энерджи» начать его добычу в штате Нью-Йорк). Наконец, его производство может стать рентабельно только при достаточно высоких ценах. Оно также требует инвестиций, в 2-5 раз превышающих затраты на проекты по добыче традиционного газа.
Конечно, и Россия, и ЕС должны учитывать, что энергетическое сотрудничество в газовой сфере – это улица с двусторонним движением и игнорирование интересов партнера может нанести серьезный и даже неоправданный ущерб партнерству и, самое главное, взаимному доверию, которое так важно в этой сфере.
В этой связи не могу не затронуть последние события, связанные с утверждением Советом ЕС мандата Еврокомиссии на трехсторонние переговоры по юридически обязывающему соглашению с Туркменистаном и Азербайджаном по реализации проекта Транскаспийского газопровода.
Российская позиция по этому вопросу хорошо известна и, на самом деле, довольно проста и прозрачна: реализация любого крупного инфраструктурного проекта посреди Каспийского моря в условиях неопределенности правового статуса Каспия невозможна. К сожалению, инициированное Еврокомиссией продвижение проекта в сотрудничестве лишь с двумя государствами Каспийского региона без учета озабоченностей остальных стран каспийской "пятерки" нельзя трактовать иначе, как игнорирование нынешней международной-правовой и геополитической ситуации на Каспии.
Позвольте напомнить, что Каспийское море является внутренним озером и как таковое не подпадает под действие Конвенции ООН по морскому праву. Переговоры по отдельной конвенции по правовому статусу Каспийского моря продолжаются. Тем временем, пять каспийских прибрежных стран договорились, что все основные вопросы деятельности в Каспийском море могут решаться только самими этими государствами на основе консенсуса, и этот принцип был зафиксирован в подписанной главами государств 16 октября 2007 г. Тегеранской декларации по итогам второго Каспийского саммита.
Планы сооружения крупного трансграничного трубопровода в замкнутом водоеме с повышенной сейсмической активностью и большой тектоникой дна неизбежно затронет все прибрежные государства, а не только те, чьи берега он свяжет. Попытки вмешаться в каспийские дела извне, в особенности в чрезвычайно чувствительной для всех стран «каспийской пятерки» области, могут серьезно дестабилизировать ситуацию в регионе и отрицательно сказаться на переговорном процессе по правовому статусу Каспия. Решения по крупным инфраструктурным проектам должны приниматься с участием всех прибрежных государств.
Еврокомиссия проинформирована о позиции российской стороны по этому вопросу. Хотел бы надеяться, что наши партнеры воздержатся от односторонних действий, которые могут создать новые раздражители в двусторонних отношениях ЕС со странами региона, равно как и нанести ущерб репутации самого ЕС как международного игрока, который неустанно декларирует свою приверженность международному праву.
Помимо вопросов, связанных с развитием инфраструктуры по доставке энергоносителей на рынки ЕС, другим крайне важным направлением энергетического сотрудничества между Россией и Евросоюзом является поддержание инвестиционного климата. Не секрет, что большие озабоченности у российской стороны вызывает практика имплементации "третьего энергопакета" ЕС в ряде его государств – членов.
Мы исходим из того, что процесс эволюции есовского законодательства не должен приводить к дискриминации инвестиционных интересов компаний из третьих стран, включая российские, на рынках Евросоюза.
К сожалению, эти озабоченности лишь усилились после объявления о начале антитрастового расследования против связанных с «Газпромом» энергетических компании в странах ЕС в газотранспортном секторе, которому предшествовали массовые рейды по офисам этих компаний.
Конечно, интересы Евросоюза как крупного корпоративного потребителя и России как крупного поставщика не могут совпадать на 100%. Но важно то, что эти интересы объединены общей целью – содействия стабильному росту экономик двух сторон посредством создания условий для плодотворного взаимодействия их энергетических секторов.
Вот почему и Россия, и Евросоюз нацелены на продолжение выработки субстантивных энергетических положений Нового базового соглашения Россия-ЕС.
В конечном счете, до сих пор мы были способны преодолевать трудности в наших отношениях в сфере энергетики, и я уверен в том, что мы успешно продолжим поиск взаимовыгодных решений существующих проблем. Со своей стороны, российская дипломатия приложит все усилия на этом направлении.
