- Владимир Алексеевич, расскажите, пожалуйста, что сейчас происходит с жалобой Евросоюза (ЕС) во Всемирную торговую организацию (ВТО) на Россию по утилизационному сбору на автомобили?
- В принципе ситуация достаточно простая. У нас с ЕС есть общее понимание шагов, которые необходимо предпринять для того, чтобы привести практику применения этого сбора в соответствие с нормами ВТО и тем самым ответить на озабоченность ЕС. Необходимы некоторые поправки в соответствующие российские законы. Поправки сформулированы и согласованы заинтересованными министерствами, одобрены Правительством и переданы в Госдуму, где они разошлись по комитетам. Однако после этого наступили парламентские каникулы. Сейчас Дума, к счастью, отдохнула и вернулась на работу. Так что я рассчитываю, что в ближайшие недели этот вопрос будет закрыт.
- Еврокомиссия (ЕК) говорит, что для них приоритетным является путь урегулирования вопроса с помощью переговоров, без создания панели по разрешению спора в ВТО.
- Этот путь и для нас предпочтителен.
- Получается, что если в ближайшее время Госдума поправки в российское законодательство по вопросу утилизационного сбора согласует, то Евросоюзу не нужно будет начинать процесс урегулирования спора в ВТО?
- Я надеюсь. В чем была главная претензия: у нас разные ставки сбора для местных производителей и для импортеров. При этом больше половины автомобилей, производимых в России, — это иномарки. По утилизационному сбору они проходили как местные. Из этих иномарок примерно три четверти — это европейские машины. Поэтому говорить о том, что есть какие-то козни с российской стороны, а позиция Евросоюза — законопослушная, трудно, это не такая черно-белая ситуация. Те же европейские автостроительные компании были заинтересованы в прежнем режиме, поэтому они, наверное, понесут какой-то убыток.
- Зато по букве закона ВТО.
- А мы им и говорим — жалуйтесь на Еврокомиссию.
- Какие-то сигналы от европейских партнеров поступают, например о том, что они готовы подождать с запросом на формирование панели в ВТО, пока Госдума РФ не рассмотрит поправки к соответствующим законам?
- Эти вещи обсуждаются в рамках наших диалоговых структур. Тут все всё понимают.
- Последние события на таможне между Россией и Украиной, желание Армении вступить в Таможенный союз (ТС), резолюция Европарламента (ЕП) — все это отражается на отношениях ЕС и России?
- Все, что происходит, неизбежно отражается на наших отношениях. Однако я не вижу в этом каких-то драматических моментов, которые способны испортить отношения. Диалог у нас с ЕС продолжается. Наша позиция достаточно прозрачна, и, наверное, каждому желающему понятна. Если кому-то из депутатов Европарламента непонятна — могут обращаться, я им разъясню. А позиция сводится к тому, что мы и сами не оказываем давления, и Евросоюз призываем не оказывать давления ни на Украину, ни на Молдавию, ни на кого-либо еще. Предлагая этим странам членство в ТС, мы не призываем их рвать отношения с ЕС, ведь мы сами развиваем с этим объединением стратегическое партнерство. Мы просто показываем ту реальную картину, которая может сложиться в случае их вступления в ТС и будущий Евразийский экономический союз, те возможности, которые открывает евразийская интеграция, и те риски, которые создает их соглашение об ассоциации с ЕС.
- Риски какого плана?
- Экономические в первую очередь. Понятно, что все эти страны — постсоветские государства, как их принято теперь называть, как были связаны тысячами экономических нитей с российской экономикой, так и остаются. Если они вступают в ТС, то сохраняют эти связи и, естественно, будут пользоваться всеми благами полноправных членов евразийской интеграции. ЕС ни одной из этих стран никогда не обещал полноправного членства, и, по моему искреннему убеждению, в обозримой перспективе делать этого не собирается. Однако на треке интеграции с ЕС они могут пройти этап, который я называю точкой невозврата.
- А что это?
- Давайте говорить на примере соглашения об ассоциации с Украиной, которое уже парафировано. Оно предусматривает взятие страной на себя определенных обязательств по инкорпорированию в свое законодательство элементов нормативной базы ЕС в разных областях - от ветеринарии до энергетики. Возьмем совместное производство некоего промышленного продукта. Сейчас это делается по определенным техническим регламентам, которые могут существовать еще с советских времен, а могут быть и постсоветскими — неважно. Главное, что они действуют сегодня и в России, и на Украине и, естественно, в нашем Таможенном союзе. И вот Украина внедряет у себя есовские регулятивные нормы и начинает перестраивать свое производство. Тут уже, как говорится, детали не стыкуются. Кроме того, есть товары, которые Украина закупает у России. Если страна внедряет нормативы ЕС, то эти товары, возможно, придется «доделывать» до соответствия стандартам Евросоюза.
- Это дополнительные деньги.
- Да, товар будет стоить дороже.
- То есть у страны СНГ, принимающей соглашение об ассоциации с ЕС, могут разрушиться некоторые связи с Россией?
- Конечно. Когда, например, Украина подпишет соглашение, мы будем калькулировать, в том числе, ущерб для нашего Таможенного союза. Поскольку нам надо будет пересматривать состояние торговых связей с Украиной.
- А какова ситуация в этом вопросе с Молдавией?
- Проекта того соглашения об ассоциации я не читал, но, наверное, принципиально оно не отличается от соглашения с Украиной, хотя документ пока не парафирован. Если отвлечься от политики, то на территории Молдавии, которую ЕС считает единым государством, и мы этого не оспариваем, фактически существуют две параллельные экономики — на двух берегах реки Днестр. Я этот вопрос задавал молдавским коллегам. Они, не отрицая его серьезности, говорят, что надеются на ЕС, который все решит. При этом ссылаются на прецедент с Кипром — там тоже две экономики, но его же приняли в ЕС. Насколько это может осложнить приднестровское урегулирование — серьезный вопрос.
- Я правильно понимаю, что представители ЕК, когда комментировали недавний инцидент на таможне между РФ и Украиной, говорили, что соглашение об ассоциации не препятствует экономическим связям внутри СНГ?
- Да, они говорили, что это не препятствует участию в зоне свободной торговли СНГ. Можно состоять хоть в 150 зонах свободной торговли. Но речь идет о другом — о таможенном союзе. А вот в двух ТС состоять нельзя, потому что ТС — это единый таможенный тариф.
- Владимир Алексеевич, известно ли Вам, о чем договорились недавно в Брюсселе представители РФ и ЕС в вопросе использования газопровода OPAL?
- Я на переговорах не присутствовал. Однако, как я знаю, есть принципиальное понимание о разрешении этой ситуации с использованием возможности вывода этого газопровода из-под действия норм третьего энергетического пакета. Вопрос еще потребует технических согласований.
- А есть возможность возникновения новых разногласий по данному вопросу?
- Я не думаю, что могут быть серьезные разногласия.
Источник: ria.ru
