Европа и Россия: на пути к новой эре?
Ваши Превосходительства,
Уважаемые дамы и господа,
Я рад возможности вновь выступить на очередной конференции холдинга «Экономист». Совпадение времени проведения этих мероприятий с поворотными моментами в политической жизни Греции уже начало было казаться традицией. Надеюсь, теперь очередной такой момент пройден, и для Греции приходит время экономического роста и прогресса в отношениях с соседями и другими государствами, включая, конечно же, мою страну.
Что же касается отношений России и Евросоюза, 2019 год для них особенный. 25 лет назад, 24 июня 1994 г., и что особенно приятно, на греческом острове Керкира, было подписано наше Соглашение о партнерстве и сотрудничестве. Этот документ, создавший предпосылки для построения экономических отношений, учредивший многоуровневую архитектуру сотрудничества и задавший рамки политического диалога, и по сей день служит договорно-правовым фундаментом для всестороннего развития диалога России и ЕС в самых различных сферах. Кроме того, в декабре нынешнего года мы будем отмечать тридцатилетие с момента установления дипломатических отношений с Европейскими сообществами.
За прошедшие годы наше с Евросоюзом партнерство успело пережить и хорошие, и плохие времена. Наиболее показательно иллюстрирует степень развития нашего сотрудничества, на мой взгляд, тот факт, что в 2012 г. Россия и ЕС торговали на уровне 1 млрд. евро в день.
К этому я могу лишь добавить, что нынешнее ненормальное состояние наших отношений ни в коей мере не отвечает интересам наших стран и народов.
Тем временем на наших глазах в Европе и за ее пределами разворачиваются определенные процессы. В общем-то объективный процесс глобализации пошел не по тому пути, который предначертали ему те, кто рассматривал его как средство обеспечения триумфа западного либерального миропорядка. Стало очевидно, что все более важную роль в нем начинает играть не традиционный Запад, а иные континенты и центры силы. Естественно, сочетание этих тенденций привело к кризису доминирования идеи либерализма. Вследствие чего государства, прежде проповедовавшие принципы свободной торговли и честной конкуренции, заговорили языком торговых войн и санкций. В отношении же государств-соперников – включая тех, кто прежде был близкими союзниками, – даже сформировался алгоритм воздействия Запада: провокация-дезинформация-атрибуция-санкции, причем последние рассматриваются как излюбленный инструмент дипломатии.
Все чаще предпринимаются попытки действовать в обход международного права, вольно интерпретировать общепризнанные подходы, выдавая это за некий «миропорядок, основанный на правилах». Причем правила эти вырабатываются ограниченной группой стран келейно и подстраиваются в зависимости от конъюнктуры. По сути такой порядок провозглашает двойные или даже тройные стандарты: одни страны не считают себя связанными ни правом, ни правилами, другие обязаны действовать в рамках атлантической солидарности с первыми, третьих же можно бездоказательно обвинять в чем угодно.
Считать такое положение дел приемлемым мы, конечно же, не можем. Мы против политического диктата и шантажа в сфере международных отношений, осуждаем стремление некоторых стран и политиков к присвоению себе права «определять целесообразность» и допустимые параметры законного сотрудничества между другими государствами. Полагаем, что сегодня, как никогда, востребованы коллективные усилия всех здравых сил в мире, чтобы преодолеть подобную парадигму, которая приводит к бесконечным конфликтам и борьбе всех против всех.
Возможно, в будущем историки будут расценивать это как неадекватный ответ на крушение традиционного миропорядка. Их право. Но сегодня мы все должны действовать в текущих противоречивых реалиях таким образом, чтобы не допустить еще большего обострения глобальной ситуации.
В нашем сегодняшнем мире, к сожалению, очень часты ложные представления о различных понятиях. Когда речь идет о России, первыми на ум приходят, часто заслоняя реальную картину, якобы исходящие от нее «гибридные угрозы» и россказни о ее вмешательстве во внутренние дела других стран. Приходится с сожалением констатировать, что Европа в этом плане пошла американским путем. В США «российский заговор» был инструментализирован в целях внутриполитической борьбы еще в 2016 г., и с тех пор обсуждать что-либо серьезно с Вашингтоном стало почти невозможно. Но, позвольте вас заверить, мы все еще предпринимаем попытки этого, в полной мере осознавая ту огромную ответственность за поддержание глобальной безопасности и стабильности, которая лежит на наших двух странах. К сожалению, сейчас, кажется, пришла очередь государств-членов ЕС использовать Россию как предлог для сведения счетов и выяснения отношений.
Далеко за примером ходить не надо: совсем недавно, в мае, в Австрии разгорелся грандиозный скандал вокруг руководителей входившей в правительственную коалицию Партии свободы. Вся затея оказалась очевидной инсценировкой, классической провокацией. Но итогом стали развал австрийского правительства и досрочные выборы. Не могу не подчеркнуть при этом, что именно Вена, среди прочих, нередко высказывалась за налаживание отношений между ЕС и Россией.
Еще один пример ложных представлений – это оценки роли России, в том числе исторической, на Балканах, которая иногда воспринимается в искаженном свете. На мой взгляд, это несправедливо – ведь наша страна просто привыкла и не стесняется называть вещи своими именами, особенно в случаях, когда речь идет о нарушениях международного права.
К примеру, многие обвиняли нас во вмешательстве во внутренние дела Греции и нынешней Северной Македонии, пока шла работа над Преспанским соглашением, хотя такие обвинения не имели под собой никаких оснований. Россия лишь констатировала некоторые очевидные недостатки этого документа и, в частности, тех процедур, которые использовались для его продвижения, с точки зрения конституционного и международного права. Думаю, никто из настоящих профессионалов в сфере международных отношений не станет оспаривать тот факт, что Россия – в отличие от других, – несмотря на свой более чем значительный вклад в обеспечение свободы и независимости народов Балкан, не претендует в этом регионе на какие-либо эксклюзивные права и не навязывает балканским странам друзей и врагов. Мы готовы к сотрудничеству на Балканах с Евросоюзом и его странами-членами, среди которых, безусловно, и Греция, в том числе в урегулировании сохраняющихся в регионе конфликтных ситуаций.
Итак, что же ждет отношения России и Евросоюза в следующие, скажем, 30 лет? Полагаю, что сегодня мы находимся, образно говоря, на перепутье. Нам необходимо совместно определить вектор развития нашего взаимодействия, что, однако, осложняется текущим положением дел внутри Евросоюза, который все глубже погружается в свои собственные проблемы. Идут споры о принципах функционирования союза, об идентичности, экономических перспективах, соотношении национального и наднационального, а также осмысление того, какие факторы извне влияют на внутренние процессы ЕС. Складывается впечатление, что из-за сочетания этих факторов способность Брюсселя вести содержательный диалог с внешними партнерами, в том числе с Россией, ограничена.
Тем не менее, опускать руки, безусловно, не стоит. Экономические и культурно-исторические связи России и стран-членов Евросоюза столь значительны, что новый виток развития нормальных и даже более тесных отношений неизбежен. Это станет возможным, когда ЕС определится со своей моделью дальнейшего развития и начнет понимать, каким образом он будет отвечать на современные глобальные вызовы. Говоря прямо, для сохранения своего положения во все более конкурентном многополярном мире ЕС и его государства-члены должны начать думать об объединении своих усилий с другими столпами нашей общей евразийской цивилизации, в первую очередь с Россией. Ведь общность нашей географии, которую некоторые лидеры ЕС определяют как то, что мы «делим один и тот же географический массив», например, диктует необходимость сообща противодействовать трансграничным угрозам, таким как терроризм и наркотрафик. Стоят перед нами и общие вызовы, связанные с адаптацией к демографическим и климатическим изменениям в мире, внедрением новой модели инновационной экономики и модернизацией ее технологической базы. Совершенно очевидно, что «добавленную стоимость» в этом смысле может принести сопряжение экономических потенциалов двух крупнейших интеграционных проектов на нашем континенте – ЕАЭС и ЕС.
В заключение не могу не отметить, что некоторые признаки того, что понимание необходимости вдохнуть жизнь в диалог России и Евросоюза постепенно выкристаллизовывается. В ходе Петербургского международного экономического форума, состоявшегося 6-8 июня, участвовавшие вместе со мной в панельной дискуссии Валдайского клуба представители различных стран ЕС призвали к скорейшей отмене антироссийских санкций. 26 июня было восстановлено членство России в Парламентской ассамблее Совета Европы. 29 июня на пресс-конференции по итогам саммита «двадцатки» в Осаке Президент Франции Э.Макрон говорил о необходимости строительства новой архитектуры доверия и безопасности между Европой и Россией. В начале июля аналогичные заявления были сделаны Премьер-министром Италии Дж.Конте, принимавшим Президента Путина в Риме.
Будем надеяться, что те политические деятели, которым предстоит уже в этом году заступить на руководящие посты в евроинститутах, проявят достаточно прагматизма, чтобы начать преодолевать нынешнюю инерцию в отношениях ЕС и России. Ибо, как говорят в Греции, «ты поможешь мне, я помогу тебе, и вместе мы взберемся на гору».
Я лично убежден, что в будущем наши отношения с ЕС не станут упрощенным возвращением к формуле «business as usual». Действительно, обе стороны признали свое нежелание вновь искать прилагательные, выбирая между «стратегическим», «продвинутым», «приоритетным» или каким-либо другим партнерством.
Полагаю, нам следует сосредоточиться не на лозунгах, а на сути, больше думать о прагматичном подходе, основанном на взаимных интересах. Если наше описание вершины горы будет именно таким, она будет вполне достижима
