Выступление В.А. Чижова на X Евразийском экономическом форуме

Выступление Постоянного представителя Российской Федерации при ЕС В.А.Чижова на X Евразийском экономическом форуме (Верона, 20 октября 2017 г.)

Дамы и господа,

Где, как не в Вероне, на родине Монтекки и Капулетти порассуждать о судьбах сосуществования на евразийском континенте «двух равно уважаемых семей» - Евразийского экономического союза и ЕС? О том, будет ли их и впредь, как писал Шекспир, разделять «пропасть страшной глубины», или они сумеют найти путь к диалогу и взаимному доверию? И о том, что до сих пор такому сотрудничеству препятствовало, – отсутствие политической воли, недостаток компетенций или проблемы иного рода.

Для начала хотел бы напомнить, что с момента создания в 2010 г. Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана в евроструктурах превалировали скепсис и непризнание самого факта евразийской интеграции. В есовском Брюсселе, да и на Западе в целом, евразийский проект многими воспринимался со знаком минус – как новая и априори обреченная на провал попытка Кремля укрепить и расширить ареал своего геополитического влияния. Кое-кто приписывал Москве даже фантасмагорические планы восстановления Советского Союза на неоимперских началах. Время и практика показали, насколько глубоко ошибочными были подобные оценки. В действительности проект ЕАЭС не был ни политическим, ни новым, ни исключительно российским. Как известно, в его основу легла, прежде всего, идея о «Евразийском союзе государств», выдвинутая Президентом Казахстана Н.А.Назарбаевым в 1994 г. на лекции в Московском государственном университете.

Для нас абсолютно очевидно, что, как бы драматичны ни были последствия распада Советского Союза, связанные с разрывом хозяйственных и межчеловеческих связей, каждая из входящих сегодня в ЕАЭС стран прошла непростой и во многом уникальный путь становления собственной государственности, научилась ценить политическую самостоятельность и грамотно ею пользоваться. Никто не стремится отдать свой национальный суверенитет в руки Москвы или некоей наднациональной бюрократии. Да и Москве, смею заверить, нечто подобное абсолютно не нужно. Таких целей в ЕАЭС никогда и не ставилось. Все принципиальные вопросы в Союзе принимаются консенсусом. Вот почему распространенный на Западе тезис о мнимом доминировании России в ЕАЭС откровенно притянут за уши. К слову, мне в Брюсселе также доводится слышать немало нареканий в адрес ЕС по поводу «засилья» в нем Берлина. После выхода Великобритании их, вероятно, станет еще больше. Однако это обстоятельство почему-то не воспринимается как свидетельство искусственного характера процессов европейской интеграции.

При этом для нас столь же очевидно, что в современном мире невозможно эффективно развиваться без задействования потенциала региональной экономической интеграции. Даже внутренний рынок России с ее населением в почти полторы сотни миллионов человек является по сегодняшним меркам недостаточно емким для того, чтобы быть самодостаточным и обеспечивать глобальную конкурентоспособность российского бизнеса.

Вот почему в ЕАЭС упор делается на формирование единого экономического пространства, последовательное устранение барьеров во взаимной торговле, выработку единых стандартов, правил и процедур.

И здесь, конечно, нам есть что обсуждать и о чем договариваться с партнерами в ЕС. Самое интересное, что ЕАЭС и ЕС построены на аналогичных принципах. При создании Евразийского союза нами учитывалось все аспекты накопленного ЕС интеграционного опыта - как позитивные, так и негативные. Естественно, с поправкой на особенности нашего регионального рынка. Например, современный есовский подход был во многом положен в основу системы технического регулирования в ЕАЭС. В законодательную базу ЕАЭС в полной мере имплементированы нормы ВТО, которые, подчеркну, имеют приоритет над наднациональными положениями ЕАЭС.

Со своей стороны, Россия в диалоге с Евросоюзом всегда последовательно продвигала философию равноправного и взаимовыгодного общеевропейского взаимодействия. Настраивала партнеров в ЕС на признание преимуществ сопряжения наших усилий в построении общего экономического и гуманитарного пространства от Лиссабона до Владивостока. По нашему настоянию в утвержденной ещё в 2005 г. «Дорожной карте» по формированию общего пространства внешней безопасности появилась общая констатация Россией и ЕС того, что (я цитирую) «процессы регионального сотрудничества и интеграции, в которых они участвуют и которые основаны на суверенных решениях государств, играют важную роль в укреплении безопасности и стабильности».

Вот и сегодня, следуя логике «интеграции интеграций», мы полагаем необходимым выработать эффективные механизмы сотрудничества между ЕЭК и ЕК. Евразийский межправительственный совет еще в сентябре 2015 г. одобрил памятную записку «Евразийский экономический союз - Европейский союз: контуры сотрудничества». Этот документ был передан Председателю Еврокомиссии Ж.-К. Юнкеру с сопроводительным письмом первого Председателя Коллегии ЕЭК В.Б. Христенко. В свою очередь, предложения российской стороны по налаживанию сотрудничества с ЕС, в т.ч. по интеграционной проблематике, были доведены до Ж.-К. Юнкера во время его участия в ХХ Петербургском международном экономическом форуме в июне 2016 г. Они и по сей день остаются в силе.

Вызывает сожаление, что есовский Брюссель пока предпочел ограничиться чисто формальным ответом на эти обращения. В то же время в официальной риторике Брюсселя продолжают превалировать «евразоскептицизм» и демонстративное игнорирование сложившихся в регионе новых реалий. Показательно в этом смысле, что в Глобальной стратегии ЕС 2016 г., которая позиционируется как внешнеполитическая доктрина на обозримую перспективу, тема евразийской интеграции начисто отсутствует. «Выпала» она и из совместного сообщения Высокого представителя ЕС и Еврокомиссии об обзоре Европейской политики соседства в 2015 г. Готов предположить, что, если есовцам все-таки удастся согласовать декларацию (или хотя бы совместное заявление) по итогам предстоящего 24 ноября с.г. в Брюсселе саммита «Восточного партнерства», в этом документе ЕАЭС также будет обойден вниманием – если вообще упомянут. И это при том, что из фокусных государств «Восточного партнерства» два – Армения и Белоруссия – являются членами ЕАЭС, и еще одно – Молдавия – обратилось с просьбой о предоставлении ей статуса наблюдателя.

Замечу, что подобное отношение сложилось задолго до кризиса на Украине. Хорошо помню, как еще в 2012-2013 гг. Европейская внешнеполитическая служба тщательно пресекала любые попытки официальных органов ЕС наладить контакты с ЕЭК, поделиться наилучшей практикой или хотя бы проявить элементарное любопытство к процессу формирования и полномочиям этой структуры. Это касалось, например, даже потенциального сотрудничества статистических подразделений двух объединений. Все это лишний раз подтверждает, что многими в ЕС евразийский континент продолжает по инерции восприниматься в качестве шахматной доски, а страны нашего «общего соседства» - в качестве разменных фигур в «большой игре» против России за некое иллюзорное доминирование и исключительность. Скажу прямо: это не делает чести Евросоюзу, всерьез подтачивает его заявку на роль авангарда региональных интеграционных процессов в мире.

Лишь недавно отношение к ЕАЭС в есовских столицах и евроинститутах стало, пожалуй, меняться в лучшую сторону. Не без труда пробивает себе дорогу осознание полезности установления прямых контактов между наднациональными институтами ЕАЭС и ЕС. А ведь в рамках этих контактов могут обсуждаться возможности гармонизации регулирования в сферах их компетенции (например, в техническом и таможенном регулировании) с целью упрощения и развития взаимной торговли. Улавливаем отдельные позитивные сигналы на этот счет, хотя, откровенно говоря, дальше намеков и мыслей вслух дело пока не пошло.

Добавлю, что в публичных выступлениях и частных беседах официальные лица ЕС стремятся поставить перспективу сотрудничества по линии ЕС-ЕАЭС в зависимость от соблюдения двух критериев – добровольности участия стран в евразийском проекте и наличия у них членского статуса в ВТО. В том, что касается добровольности, уверен, наши коллеги в ЕС сумели убедиться, что насильно в ЕАЭС никого не загоняют. При этом в ВТО состоят четыре из пяти государств-членов ЕАЭС, а пятый – Белоруссия – ведет переговоры о присоединении. В этом контексте, раз уж в Брюсселе сами обозначают этот сюжет, ожидаем, что за словами последуют дела и ЕС начнет играть по-настоящему конструктивную роль в процессе присоединения Белоруссии к ВТО. Это, если угодно, станет во многом тестом на искренность Евросоюза в отношениях с Белоруссией, да и с ЕАЭС в целом.

Пока в ЕС выжидают и рефлексируют, попутно теряя членов, ЕАЭС продолжает развиваться, прирастать участниками и новыми партнерами, заинтересованными в развитии сотрудничества. Практическая работа по линии ЕЭК ведется более чем с дюжиной стран и интеграционных объединений, развиваются контакты с международными организациями. Об этом вчера говорили подробно. Все это лишний раз подтверждает привлекательность евразийского проекта для окружающего мира и его объективную востребованность.

Строго говоря, граждане и деловые круги стран ЕАЭС и ЕС также не собираются дожидаться отмашки из Брюсселя. Такова уж природа торгово-экономической взаимозависимости нашего региона, которую, несмотря на все усилия, не удалось изжить сторонникам санкций и эмбарго. Подтверждение тому - показатели взаимной торговли стран ЕАЭС и ЕС за текущий год. Так, в первом полугодии, по данным ЕЭК, взаимная торговля увеличилась почти на 28%. Параллельно товарооборот России и ЕС вырос примерно на 30% и составил более 115 млрд. евро. Таким образом, Россия и ЕАЭС в целом среди ведущих партнеров ЕС вышли в лидеры по темпам роста торговли с Евросоюзом. Правда, пока речь все же в основном идет о восстановлении объемов экспорта и импорта, утраченных в 2014-16 гг. в связи со снижением цен на энергоносители и известными рестрикциями.

В этих условиях перед наднациональными органами ЕС встает выбор. Они могут продолжить занимать выжидательную позицию, заявляя о неких предварительных условиях и требованиях к партнерам. Могут и вовсе пытаться ставить «палки в колеса» интеграционным процессам в регионе, возводя тем самым в Европе новые разделительные линии. Это со всей очевидностью будет препятствовать превращению нашего континента в ареал мира, стабильности и процветания.

Но есть и другой путь, ведущий к ситуации с «комбинированным выигрышем» (win-win situation). Речь идет о том, чтобы Евросоюз начал активно содействовать созданию условий для повышения экономической взаимодополняемости интеграционных проектов в двух частях евразийского континента. При этом вовлеченность в конструктивное взаимодействие с ЕАЭС позволит Брюсселю куда более успешно продвигать свои интересы и обеспечивать учет своих озабоченностей. В выигрыше при этом могут оказаться не только Москва и Брюссель, но и многие другие столицы двух союзов и за их пределами. Россия и, насколько я могу судить, Евразийский экономический союз к такому сотрудничеству открыты. Так что в порядке резюме хотелось бы выразить надежду, что бессмертные слова пока еще есовского драматурга - «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте» - это не про отношения двух крупнейших интеграционных объединений на континенте. В наших силах сделать выводы из драматических событий недавнего прошлого и найти путь к сближению и диалогу.