Со времени проведения прошлой конференции в апреле 2019 г. мир не стоял на месте. Произошло немало разноплановых и значимых событий. Без сомнения, первое место в этом виртуальном списке заняла пандемия коронавирусной инфекции, которая оказала и продолжает оказывать весьма ощутимый (преимущественно негативный) экономический, социальный, политический, научный, психологический эффект на все мировое сообщество. Конечно, она отразилась и на системе международной безопасности. В этой аудитории едва ли стоит тратить время на досужие размышления о том, откуда пошел этот вирус, или подсчет того, кто сколько и каких вакцин произвел, – оставим это неблагодарное дело нашим партнерам на Западе. Главное в другом: человечество упустило исторический шанс на подлинное сплочение и объединение усилий для противостояния общему врагу, лишенному идеологических или политических предпочтений и ударившему по всем континентам, не разбирая между бедными и богатыми, левыми и правыми, сторонниками либеральных и традиционных ценностей. Это печально.
Сейчас многие, включая лидеров Евросоюза, задним числом, напрасно рассчитывая на короткую память людей, уверяют, что с первых дней пандемии взялись проявлять всеобщую солидарность. Но мы-то помним, насколько хаотичной и разрозненной была реакция этого действительно наиболее продвинутого интеграционного объединения в первые, наиболее тяжелые месяцы борьбы с COVID-19. По сути дело тогда свелось к судорожным мерам на национальном уровне, нескоординированному закрытию границ, проявлениям эгоизма и конфликтам внутри т.н. «западного мира».
Однако как нет пользы в том, чтобы отрицать допущенные ошибки, так нет ее и в том, чтобы, как говорится, посыпать голову пеплом. Известно, что слово «кризис», написанное по-китайски, состоит из двух иероглифов: один из них означает «опасность», другой – «возможность». С опасностью коронавируса все более или менее на сегодняшний день понятно. Теперь важно, чтобы этот кризис послужил для мирового сообщества уроком на будущее. Не хочу прозвучать цинично, говорю со всем уважением к памяти жертв COVID-19 по всему миру (их почти 4 млн. человек) и сочувствием к их близким. Но надо трезво отдавать себе отчет в том, что мы столкнулись с вирусом, летальность которого составляет около 2 %. История человечества, напомню, знала смертоносные болезни с летальностью более 10 и даже до 90 %. Мы не можем зарекаться от появления и распространения более страшных инфекций в будущем, но должны быть к этому готовы значительно лучше, чем к коронавирусу.
Второй фактор, на котором я хотел бы остановиться, – изменения в трансатлантической связке, как они видятся из Брюсселя. Брошенный Джо Байденом лозунг «America is back» был с трепетным энтузиазмом подхвачен партнерами США по НАТО и ЕС (напомню, что 21 государство входят в оба эти объединения). Эти партнеры настрадались от Д.Трампа, который не считал нужным сдабривать американское высокомерие и ощущение собственной «исключительности» привычными для младших союзников дружелюбными улыбками и хорошими манерами.
В известном смысле то, что происходит сейчас, напоминает события 12-летней давности – волну эйфории, которая прокатилась по Европе и получила название «обамамания». Будучи непосредственным очевидцем обоих процессов, замечу, что сейчас эмоций поменьше. Помимо посттравматического стресса после «четырехлетки» Д.Трампа, который еще предстоит залечивать, между Евросоюзом и США накопились и никуда не делись с приходом демократической администрации объективные разногласия, как торгово-экономического плана, так и по такому стратегическому вопросу, как отношения с Китаем. Если против России все в Евросоюзе с разной степенью рвения дружить согласны, то вот с «Поднебесной» все не так однозначно. У Евросоюза, для которого Китай в минувшем году впервые стал крупнейшим торговым партнером (586 млрд. евро товарооборота), обойдя США (с 555 млрд. евро), есть в этой связи свои весомые интересы, которые Брюссель едва ли будет спешить с легкостью положить на жертвенный алтарь «альянса демократий против автократий». Кроме того, новый заокеанский партнер успел насторожить европейских союзников не скоординированным с ними решением о форсированном уходе из Афганистана, а также протекционистской, по сути конкурентной по отношению к ЕС линией в подковерной борьбе за глобальное лидерство в производстве и распределении вакцин от коронавируса.
Что же происходит на этом фоне с декларируемой «стратегической автономией» Европы в лице Евросоюза? То немногое, что делало ЕС самостоятельным военно-политическим игроком, по сути выхолащивается т.н. стратегическим партнерством с НАТО, в рамках которого реализуются уже 74 совместных предложения по фактическому сращиванию двух организаций в оборонной сфере. Идет планомерное усиление сцепки большинства европейских оборонных инициатив с приоритетами военного планирования США и НАТО. Три неесовские страны (США, Канада и Норвегия) недавно получили допуск к проектам в рамках Постоянного структурированного сотрудничества. Дальнейшее развитие этой тенденции чревато усилением и без того доминирующих позиций Пентагона на европейском рынке продукции военно-промышленного комплекса. Выстраивается взаимодействие командно-штабных структур, в т.ч. в сфере противодействия «гибридным» угрозам, укрепляется совместный кибернетический потенциал. На практике этот процесс ведет к вовлечению в деятельность альянса по сдерживанию России тех стран-членов ЕС, которые не входят в НАТО (Напомню, это Австрия, Ирландия, Кипр, Мальта, Финляндия и Швеция).
По ряду региональных сюжетов, включая ситуацию в диалоге Белград-Приштина и в Боснии и Герцеговине, Евросоюз, формально удерживая пальму первенства, по крайней мере готов делиться с США не то чтобы лаврами (до них там далеко, как до Луны), но ответственностью. По, прямо скажем, непростым отношениям с Турцией Брюссель и Вашингтон ищут развязки параллельно, но все больше координируют эти усилия.
Итак, приходится констатировать, что ситуация в области евробезопасности остается в глубоком кризисе. Рассчитывать, что наши западные партнеры пойдут на реальные совместные шаги по ее выправлению на основе равноправия, взаимного уважения, принципов неделимости безопасности и ее неукрепления за счет других, на сегодняшний день не приходится. Но это не значит, что работу по преодолению нынешнего положения дел можно прекратить или отложить до лучших времен. Скорее наоборот. Ибо иначе эти лучшие времена могут и не наступить.
