Выступление Постоянного представителя России при Евросоюзе В.А.Чижова на Первом Евразийском Конгрессе

Опубликовано пт, 12/04/2020 - 15:23

К Большой Евразии через сопряженность государств, бизнеса и людей

Как мы все заметили, объективный процесс глобализации в определенный момент пошел вовсе не по предначертанному его пропагандистами пути. То, что еще недавно казалось незыблемым, сегодня выглядит по-иному. Например, стало очевидно, что ключевую роль в современном многополярном мире начинают играть не традиционный Запад, а иные континенты и центры силы. Причем перегруппировка их идет довольно быстрыми темпами, и уже совсем скоро нас ждет принципиально новая расстановка «фигур» на международной «шахматной доске».

При этом только ленивый не говорит о том, что удельный вес Европы в мировых делах – будь то бизнес, политика или интеллектуальные ценности – постепенно снижается. Мне особенно запомнилась одна из хлестких фраз Ж.-К.Юнкера в его бытность Председателем Еврокомиссии. По его прогнозу, если бы состав «Большой семерки» определялся уровнем экономического развития, то к 2036 году в этом клубе не было бы ни одной европейской страны. Это, согласитесь, заставляет задуматься.

Многополярность вынуждает мировых игроков конкурировать не только в экономике, но и в более широком плане. Это – естественный процесс, от которого не стоит впадать ни в панику, ни в эйфорию. Недальновидно, на мой взгляд, и судорожно метаться между континентами в поисках опоры, как это делает одна известная, называющая себя «исключительной» держава.

Вполне естественной в нынешней ситуации является эволюция Большого евразийского пространства в один из полюсов нашего многополярного мира, что отражает объективные процессы, идущие на мировом уровне. Напомню, что на Петербургском международном экономическом форуме 2016 г. Президент России В.В.Путин выступил с предложением создать Большое евразийское партнерство с участием стран-участниц ЕАЭС, Китая, Индии, Пакистана, Ирана и других заинтересованных государств и объединений. Цель этой инициативы сугубо прагматичная: формирование преференциальных режимов торгово-экономического сотрудничества, развитие транспортной, информационной и энергетической инфраструктуры, сочетание национальных планов развития с трендами международного производственно-технического сотрудничества, переход к справедливой системе валютно-финансовых отношений. То есть «идеология» нашего партнерства весьма проста и заключается, по сути, в обеспечении долгосрочного мира и процветания для Евразии.

Понятно, что добиться такой цели без взаимодействия ЕАЭС со странами Евросоюза непросто. Мы рассматриваем есовское объединение как в целом успешный, безусловно уникальный интеграционный проект – конечно, не лишенный определенных недостатков, о которых можно говорить довольно долго. Но сегодня мы собрались не для этого.

С 1951 г., когда шесть западноевропейских стран учредили Европейское объединение угля и стали, и по сей день европроект сохраняет свою привлекательность, иначе не существовало бы очереди из тех, кто с той или иной степенью рвения стремится в него вступить. Есть, правда, и противоположный пример – Великобритания. Но эта страна, по мнению многих, за весь период своего членства в ЕС с 1973 года никогда больше чем «одной ногой» в нем не стояла.

Системной проблемой, на мой взгляд, является то, что Евросоюз все еще видит себя единственной на нашем континенте интеграционной структурой, а другие процессы интеграции меряет своей меркой. Это неправильно. Как известно, ЕС был основан в качестве механизма предотвращения новой войны в Европе. Именно поэтому у двух ключевых европейских держав того времени, Франции и Германии, отцы-основатели решили ограничить объективные возможности ее ведения, а для этого отобрать первичные средства производства – уголь и сталь. У ЕАЭС же были принципиально иные стартовые позиции: мы взялись переформатировать на новой экономической основе – рыночной – части некогда единой экономики. Уже само по себе это с точки зрения социально-экономической науки дает огромное поле для изучения, сопоставления и, при наличии соответствующей воли, объединения усилий между нашими двумя интеграциями.

Не могу не признать, что создавая свое объединение, мы во многом ориентировались на успешный опыт ЕС, например в регулятивной сфере, но корректировали его с учетом своих особенностей и реалий. Учли мы и негативные элементы есовского опыта. Например, мы внимательно наблюдали за вставшей в какой-то момент перед Брюсселем дилеммой между дальнейшим расширением Евросоюза и углублением интеграции в его рамках. Рискну предположить, что сделанный выбор в пользу расширения был неверным. Процесс расширения, без сомнения, объективный и естественный, как своего рода региональное измерение глобализации, но его ускорение ничего хорошего принести не могло – и не принесло. Из-за допущенной спешки пострадала глубина интеграции, последствия чего мы наблюдаем сегодня. Приведу лишь два примера: как только разбушевалась пандемия коронавируса, страны-члены тут же попытались отгородиться друг от друга. Одновременно хрупкость искусственного каркаса «евроценностей» стала очевидной благодаря упорству польско-венгерского тандема.

В ЕАЭС же мы не ставим себе задачу скорейшего расширения, хотя те, кто рассматривает для себя перспективу вступления в наш Союз, имеются. Однако на данном этапе считаем более важным укрепить и «отшлифовать» нашу законодательно-правовую основу.

На оба наши объединения, безусловно, в значительной степени влияют внешние факторы. Уже упомянутая мною пандемия – лишь один, самый свежий пример. Однако до нее и ЕС, и ЕАЭС сталкивались с серией финансово-экономических пертурбаций. Преодолевать их, безусловно, стоило бы сообща, особенно с учетом того, что тесные экономические отношения между нами налажены уже давно. ЕАЭС занимает пятую строчку среди партнеров, с которыми Евросоюз ведет торговлю. Для ЕАЭС же доля Евросоюза как торгового партнера в 2019 г. составила 41%. Потенциал расширения взаимных поставок у нас, безусловно, гораздо выше этих показателей, но, к сожалению, введенные против России (а теперь и Белоруссии) односторонние ограничительные меры и другие действия протекционистского характера отрицательно сказываются на развитии торговли.

Кстати, невозможно не заметить, что в ЕС наблюдается реальная эскалация протекционизма, принимающая самые причудливые формы: от разработки неких не соответствующих правилам ВТО методологий при проведении защитных расследований до маскировки новых инструментов под благие идеи высоких социально-трудовых стандартов, борьбы с изменением климата и за благополучие животных. Боюсь, что в условиях, когда барьеры только растут, развивать взаимовыгодные отношения будет довольно сложно.

Как бы то ни было, пожалуй, лучше других о потенциале партнерства ЕС и ЕАЭС знает бизнес в странах-участницах этих структур. На многих конференциях и круглых столах, в которых мне доводится принимать участие, европейские деловые круги неизменно демонстрируют вполне трезвый и прагматичный подход к сотрудничеству ЕС и ЕАЭС, без какой-либо идеологической зашоренности. Напомню, что и в самые тяжелые периоды «холодной войны» западноевропейские компании успешно работали с Советским Союзом, а правительства стран-членов ЕС активно защищали их от попыток из-за океана развалить это сотрудничество. Сейчас практически никто из европейских деловиков, закрепившихся в России, не намерен оттуда уходить. Достаточно спросить Ассоциацию европейского бизнеса в России. Все прекрасно понимают, насколько изменилась конкурентная среда в современном мире, насколько активнее стал действовать на глобальных рынках бизнес из азиатских стран. Если российский рынок, на котором многие есовские компании уже прочно закрепились, окажется по ту сторону очередной искусственно воздвигаемой «стены», он будет тут же занят конкурентами и потерян если не навсегда, то надолго.

Не могу не отметить, что европолитики, со своей стороны, воспринимают наш Союз очень осторожно, в основном пытаясь делать ставку на развитие двусторонних отношений с государствами-членами. Тем не менее, подвижки есть. Удалось запустить экспертный диалог между двумя наднациональными структурами – Еврокомиссией и ЕЭК. Есть надежда превратить его в эффективный инструмент сотрудничества и выстраивания стратегических партнерских отношений ЕАЭС и ЕС. Тем более, что в нашем Союзе нет политического компонента, а значит взаимодействие может развиваться на основе сугубо прагматичных экономических интересов.

Помимо всего прочего, если и еще один важнейший фактор, который нас объединяет. Так сложилось исторически, что наши два интеграционных объединения одновременно представляют собой два столпа общей евразийской цивилизации. Отмечу также, что концепция Большой Евразии не предполагает создания какого-то «закрытого клуба» стран – мы не хотели бы, например, отделять от себя третий компонент нашей цивилизации – Северную Америку. В России в принципе считают, что проводить какие бы то ни было разделительные линии, будь то в физическом, политическом или в цивилизационном плане, – вещь вредная сама по себе.

Возможно, мало кто в Брюсселе держит это в голове, но бóльшая часть территории России расположена на азиатском континенте, и она в прямом смысле слова является евразийской страной. Мы все более активно развиваем взаимовыгодное сотрудничество с КНР, странами АСЕАН и другими азиатскими партнерами. Но дружим мы с ними не «против Европы», а, образно говоря, реализуем концепцию, которую воплощает российский герб, двуглавый орел на котором смотрит одновременно и на Запад, и на Восток. В силу своей географии и истории мы искренне заинтересованы в том, чтобы в равной мере поддерживать дружественные отношения и с Европой, и с Азией. Оптимальной же схемой таких отношений видим более чем уместное по нынешним временам сопряжение ЕАЭС с другими интеграционными объединениями, включая не только европроект, но и китайский «Один пояс – один путь», и другие. Выбирать, в каком направлении дальше идти – по направлению друг к другу или в противоположном, – решать, безусловно, нам самим. Со своей стороны мы всегда открыты к сотрудничеству на основе учета законных интересов друг друга и уже не раз демонстрировали способность к мирному преодолению разногласий с любыми партнерами. Осталось понять, в какую сторону планируют идти наши соседи из Евросоюза.