Вопрос: Какова вероятность возникновения единой валюты в рамках Евразийского экономического союза?
С.В.Лавров: Тема валютных отношений и валютной политики в современном мире является весьма актуальной. В условиях, когда с евро происходят не очень благоприятные процессы, а расчеты в долларах все чаще становятся жертвой односторонних нелегитимных с точки зрения международного права санкций, вводимых правительством США, все большее внимание уделяется необходимости создания устойчивого пула мировых резервных валют.
В пользу этого высказываются наши партнеры по евразийской интеграции. Разумеется, это не задача сегодняшнего дня, но она точно стоит в плане обсуждений дальнейшего развития евразийской интеграции.
Сегодня на повестке дня стоит переход к расчетам в национальных валютах между Россией и нашими партнерам на евразийском пространстве, а также нашими партнерами как в Азии, так и в других регионах мира. Эта объективная задача обусловлена реально происходящими процессами в сфере мировых валютных отношений. Убежден, что здесь предстоит еще сделать немало.
Вопрос: Не могли бы Вы прокомментировать текущий статус заявки России на вступление в Организацию экономического сотрудничества и развития. Каково Ваше видение будущих переговоров по вступлению?
С.В.Лавров: Текущий статус России – кандидат на вступление. Мы уже участвуем в работе целого ряда органов ОЭСР. Исходим из того, что наша страна должна стать полноправным членом. Называются, в том числе и нашими представителями, разные сроки, причем в самом обозримом будущем.
Я не участвую непосредственно в этой работе, поэтому не берусь высказывать свои прогнозы. Но то, что данный курс определен российским руководством, – это факт. Мы уже предпринимаем немало мер по приведению нашего законодательства в соответствии с требованиями ОЭСР и будем продолжать эту работу.
Вопрос: В последнее время очень мало делается для того, чтобы российские товары и услуги проникали на европейские рынки. В то же время зарубежным товарам намного проще попасть на российский рынок. Есть ли в рамках ВТО задачи упрощения проникновения товаров и услуг, произведенных в России?
С.В.Лавров: Вот видите, есть сферы, где мы обгоняем наших европейских партнеров по созданию благоприятных условий ведения бизнеса. До того, как Россия стала членом ВТО, Еврокомиссия использовала все возможные антидемпинговые инструменты по защите своего рынка, поэтому открыть бизнес в европейской стране иностранцу было практически невозможно. В наших контактах с европейскими коллегами мы не раз приводили пример, когда один российский предприниматель захотел открыть хлебопекарное производство в Финляндии, и у него не получилось. Хотя многие финские производители продовольственных товаров работают в России достаточно комфортно.
Россия вступала в ВТО в том числе и для того, чтобы эта ситуация была в корне изменена. Посмотрим, как наши европейские партнеры будут относиться к российским товарам и услугам на своих рынках.
Вопрос: Каким будет механизм информационной и юридической поддержки российского бизнеса в случае возможных споров? Будет ли он чисто государственным или будет привлекаться юридическая помощь частных компаний? Делается ли уже сейчас что-нибудь для создания подобного механизма?
С.В.Лавров: Я не вел переговоры по вступлению в ВТО и не являюсь экспертом в этой области. Но мне известно, что в рамках ВТО существует целая система механизмов, используемых в случае возникновения споров, будь то антидемпинговая процедура или что-то еще. Теперь, когда мы являемся полноправным членом Организации, наши производители и экспортеры будут иметь возможность использовать все эти процедуры. А государство, смею вас заверить, будет их полностью поддерживать в соответствии с существующими правилами.
Вопрос: В последнее время появилось большое количество дезинформации относительно российских детей, проживающих в Финляндии. Согласно сообщению российских СМИ, якобы 16 тысяч детей были отобраны из семей. По какой причине, на Ваш взгляд, в России распространяется такая ложная информация?
С.В.Лавров: Я не видел сообщений про 16 тысяч детей, отлученных от приемных семей. Я видел более скромные цифры - от 36 до 50 детей, но эти показатели ни чуть не лучше. Ведь дело не в количестве, а в том, что происходит по сути.
Недавно я был в Финляндии по любезному приглашению моего коллеги Министра иностранных дел Э.Туомиоя, выступал перед послами этой страны на их ежегодном совещании, имел честь быть принятым Президентом С.Нийнистё и в ходе переговоров затрагивал эту тему. Нас тревожит то, как в Финляндии относятся к российским детям.
Европейские институты, которые призваны обеспечивать защиту прав человека, даже усмотрели в таком отношении именно к российским детям особую предвзятость. Я не берусь это комментировать, но этот вывод был сделан в докладе Комиссара по правам человека Совета Европы Н.Муйжниекс.
Не знаю, о какой дезинформации идет речь. Мы рассматриваем конкретные ситуации. Не знаю, насколько соответствует принципам цивилизованного общества случаи, когда семидневного ребенка отлучают от матери, которая кормит его грудью или когда матери, наконец, разрешили жить со своими четырьмя детьми, одновременно запретив общение со СМИ. Не думаю, что это отвечает нормам цивилизованного общества.
Мы очень хотим с нашим добрым и давним соседом Финляндией укреплять сотрудничество и партнерство в самых разных областях. Мы не хотим, чтобы оно омрачалось подобного рода случаями. Уже не один год российская сторона предлагает создать специальный механизм для рассмотрения случаев, которые возникают в «смешанных» семьях, и обсуждать проблемы детей от смешанных браков. Наши финляндские друзья категорически не хотят создавать межправительственную комиссию.
Нам важна не форма, а судьба каждого ребенка. В мой приезд в Финляндию в августе 2012 г. Президент и Министр иностранных дел этой страны согласились, что важно обсуждать эту тему. Мы договорились, что такое обсуждение будет вестись в формате консультаций по консульским вопросам, которые в принципе должны быть посвящены проблемам граждан России в Финляндии и граждан Финляндии в России. Не вижу причин, почему нельзя создать некий юридический механизм, как мы это сделали с США и рядом европейских стран.
Если под дезинформацией Вы имели в виду только цифры, то я о них не слышал. Но каждый случай – это ребенок и человеческая жизнь, поэтому здесь необходимо подходить не к количеству, а к сути проблемы.
Вопрос: Тема облегчения визового режима между Россией и Евросоюзом обсуждается уже по меньшей мере пять лет. Каковы препятствия со стороны России и ЕС на пути введения безвизового режима?
С.В.Лавров: Что касается временного периода, в течение которого эта тема обсуждается, то, по-моему, в 2003 г. на одном из саммитов Россия-ЕС бывший в то время председателем Еврокомиссии Р.Проди сказал, что через пять лет мы будем ездить друг к другу без виз.
Прошло девять лет, мы в два раза перевыполнили прогноз господина Р.Проди, и, наверное, у каждой стороны были свои причины. Я говорю «были», потому что они появились и на нашей стороне. Коллеги из ЕС конкретно указывали нам на проблемы, которые необходимо решать на российской стороне. Мы этим занимались все эти годы. Наконец, в мае 2011 г. в рамках очередного диалога по переходу к безвизовому режиму мы попросили наших партнеров из Еврокомиссии дать полный перечень проблем, которые они видят на нашей стороне и решение которых необходимо для перехода к безвизовому режиму. Они нам его предоставили. Мы переспросили у них, все ли зафиксировано в этом списке. Они нам ответили утвердительно. На основе этого исчерпывающего списка был подготовлен, согласован и одобрен Москвой и Брюсселем перечень совместных шагов, которые необходимо осуществить к взаимному удовлетворению. После этого не останется никаких препятствий для того, чтобы сесть и написать простое, понятное соглашение о переходе к безвизовому режиму для краткосрочных поездок граждан России и стран Шенгенской зоны. Этот перечень был одобрен и активно поддержан на саммите Россия-Евросоюз в Стрельне 3-4 июня с.г. Мы призвали соответствующие органы России и ЕС сделать все, чтобы доложить на очередном саммите в декабре с.г. в Брюсселе о выполнении перечня.
Надеюсь, что предпринимаемые сейчас нами усилия по наведению порядка в ряде сфер, на которые было указано есовскими партнерами, будут оценены по достоинству. Надеюсь, что со стороны Евросоюза также будут всерьез проанализированы причины, по которым мы так затянули эту насущную задачу.
Мне не хотелось бы вдаваться в подробности, но по нашим ощущениям, на стороне есовских партнеров причины в основном не технического и не административного характера. У нас эта проблема таможенных процедур, биометрических паспортов, разрешений и учета для иностранцев. Все это мы решаем в максимально приближенном к пожеланиям ЕС режиме, о чем мы информируем наших партнеров.
На стороне ЕС нам лишь говорят о том, что это преждевременно, что могут быть сложности при ратификации соглашения с учетом непростой ситуации в обществах Европы в отношении миграции и многое другое. До нас доходит информация, что главная причина – политическая. В условиях действующего в ЕС принципа солидарности, а вернее, в условиях извращенно трактуемой солидарности есть мнение, что политически неприемлемо предоставление для России безвизового режима до того, как безвизовый режим будет предоставлен странам Восточного партнерства. Если это так, то это политизированный подход, который не учитывает того, что реально сделано в России для обеспечения безопасного применения безвизового режима, и который продиктован исключительно соображениями политической целесообразности.
14 октября я буду встречаться в Люксембурге со всеми двадцатью семью министрами ЕС и с К.Эштон. Хочу поговорить на эту тему и услышать какие-то заверения о том, что наши подозрения необоснованны. Хочу увидеть какие-то шаги, которые не на словах, а на деле развеют эти подозрения.
Приведу простой пример - я ссылался на него в своем выступлении. Как промежуточный шаг к безвизовому режиму мы существенно либерализуем действующее соглашение между Россией и ЕС об упрощении визового режима от 2007 г. Оно расширяет категории граждан, которые могут пользоваться льготным режимом передвижения, льготы, которые касаются продолжительности, многократности въездов. Сейчас единственным камнем преткновения является положение о том, что под безвизовый режим будут подпадать владельцы служебных паспортов – мы это изначально предложили. Коллеги из Евросоюза сказали, что это сложно сделать, потому что в России таких паспортов слишком много, упоминали о том, что служебными паспортами пользуются наши военнослужащие, которые проходят службу на российских базах за рубежом. Тогда мы предложили существенно сократить этот список и предоставлять безвизовый режим только владельцам биометрических паспортов, разъяснив, что военнослужащие на военных базах за рубежом будут получать обычные небиометрические паспорта и, по определению, не будут подпадать под безвизовый режим. По нашей оценке, владельцы служебных биометрических паспортов исчисляются пятнадцатью тысячами человек – это практически сопоставимо с количеством служебных биометрических паспортов граждан Украины. С Украиной не так давно было подписано соглашение о визовой либерализации, которая распространяется на владельцев биометрических служебных паспортов и предоставляет возможность безвизового передвижения со странами шенгенской зоны. Когда мы приводим этот аргумент, наши коллеги говорят, что Россия – это не Украина. Я хотел бы узнать: в данном случае, в чем эта разница проявляется? В том, что в России больше криминогенности, чем на Украине? Ясного ответа нет. По нашей оценке, это опять предвзятое отношение к нашей стране абсолютного меньшинства членов ЕС. Надеюсь, что разум возобладает, и мы сможем до 1 ноября с.г. подписать это важное соглашение по дальнейшей либерализации визового режима как промежуточный шаг к очень скорому введению безвизового режима.
Вопрос: Каковы горизонты интеграции России в европространство? Каков уровень интеграции, на который Вы рассчитываете?
С.В.Лавров: Что касается конечных целей евразийской экономической интеграции, я бы согласился с предположением, которое прозвучало в вашем вопросе о том, что даже в ЕС конечной цели пока себе не представляют. Говорить о горизонте тоже двусмысленно, потому что горизонт, по определению, – это нечто, чего вы никогда не достигнете, он постоянно от нас отодвигается. Может быть, это хорошо, может быть, надо иметь мечту и к ней стремиться, по пути делать полезные и хорошие вещи. Но то, что мы однозначно хотим обеспечивать «четыре свободы» (передвижение товаров, услуг, капиталов и людей) – это абсолютно вписывается в логику, на которой построен ЕС, соответствует критериям и нормам ВТО. Я бы еще раз привлек внимание к предложению, сделанному Президентом В.В.Путиным на последнем саммите Россия-ЕС в июне с.г., о том, чтобы мы поставили перед собой амбициозную цель формирования единого экономического и человеческого пространства от Атлантики до Тихого океана. Мы не против того, чтобы это пространство развивалось не только с Востока на Запад, но и с Запада на Восток, охватывая тем самым и североамериканский континент. Я уже об этом говорил, в том числе и в этой аудитории: мы, три ветви европейской цивилизации, выходцы из Старого света распространяли европейскую цивилизацию на Запад. Россия, наши великие предшественники - первопроходцы делали то же самое на Востоке. Когда вы посетите Хабаровск, Владивосток или любой другой город Дальнего Востока Российской Федерации, то будете себя ощущать в той же культурной среде. Конечно, сложение усилий России и ЕС – а у нас взаимодополняемые экономики – позволит нам быть более конкурентоспособными. В перспективе мы хотим слияния и будем делать все, чтобы наше пространство было к этому готово, а вас – представителей бизнеса - попросим воздействовать на политиков, чтобы они для разнообразия руководствовались не политизированными соображениями, а интересами экономики и развития общества.
Вопрос: Как Вы можете прокомментировать возможность новых санкций Евросоюза в отношении Ирана?
С.В.Лавров: Отношения России с Евросоюзом охватывают не только экономику, но все, что предусмотрено «дорожными картами» по формированию «четырех общих пространств», в том числе и наше внешнеполитическое взаимодействие. Нам бы очень хотелось, чтобы и в этой сфере мы действовали с обеих сторон честно, открыто, руководствуясь интересами дела, а не скрытыми политическими соображениями.
Я упомянул об этом, потому что два с половиной года назад Канцлер ФРГ А.Меркель на встрече с Д.А.Медведевым выдвинула инициативу создания комитета Россия-Евросоюз по вопросам внешней политики безопасности, который был бы уполномочен принимать согласованные решения во внешнеполитической сфере по ключевым кризисным и прочим ситуациям на международной арене.
В качестве первого, пилотного проекта было предложено постараться вывести из тупика процесс «5+2» по Приднестровскому урегулированию. Российская сторона в лице Президента Российской Федерации эту инициативу поддержала. С тех пор все, что от нас зависело, было сделано. Процесс «5+2» был выведен из тупика, достаточно активно развивается. Трудно сказать, какие будут результаты. Но процесс пошел, он возобновлен. И все выражают удовлетворение по этому поводу. Комитет между Россией и Евросоюзом по вопросам внешней политики и безопасности так и не создан. Не выполняется и обязательство, которое от имени ЕС брал еще Х.Солана, о заключении российско-есовского соглашения о сотрудничестве в кризисном регулировании, поскольку ЕС не хочет давать добро на придание этому соглашению равноправного характера. Почему-то наши коллеги говорят, что для миротворческих целей существует только единственная возможность – когда Евросоюз сам будет решать, какую и где операцию проводить, а Россию будут приглашать подключаться к этим операциям. Мы посчитали, что, сохраняя право выбора в каждом конкретном случае за каждой стороной, мы, исходя из дипломатических традиций, должны предусмотреть равноправное сотрудничество в этой сфере при понимании, что, повторяю, в каждом конкретном случае каждая сторона будет выбирать подходит ли ей тот или иной формат сотрудничества или не подходит. Мы бы хотели углублять это взаимодействие. Напомню, что в наших практических контактах с К.Эштон именно по инициативе российской стороны мы несколько раз принимали совместное заявление по поводу тех или иных международных событий. Такое заявление было сделано в начале «арабской весны». Считаю это очень важным шагом. Это заявление изложило наши общие подходы в том, что касается необходимости уважать право народов самим определять свою судьбу, делать это в конституционном поле, в мирных формах, без вмешательства извне. В том же заявлении мы с К.Эштон подчеркнули, что Россия и Евросоюз убеждены в необходимости не допустить того, чтобы за «арабской весной» ушла в тень палестинская проблема. Считаю, что было очень актуальное заявление и его актуальность сохраняется.
Мы тесно сотрудничаем с Евросоюзом в рамках процесса переговоров между группой «5+1» с Ираном. К.Эштон является координатором этой группы. Состоялась министерская встреча в Нью-Йорке «на полях» Генеральной Ассамблеи ООН. Причем за несколько дней до этой встречи Совет Управляющих МАГАТЭ принял резолюцию, соавторами которой были все члены «шестерки». Эта резолюция подчеркивает крайнюю важность продолжения переговоров, решения всех вопросов, которые имеются к Ирану, политическим, дипломатическим путем. И она подчеркивает необходимость того, чтобы и Иран, и руководство МАГАТЭ возобновили свои контакты по прояснению так называемых «предполагаемых исследований». Об этом мы также будем говорить с есовскими коллегами 14 октября в Люксембурге.
Я уже имел возможность комментировать эту моду на односторонние санкции. Раньше этим славились Соединенные Штаты, теперь такой инстинкт появился у Евросоюза – круто реагировать на те или иные события. Все чаще и чаще Евросоюз принимает односторонние санкции. Пока, по-моему, без экстерриториальных последствий. Но санкции достаточно серьезные и в отношении Ирана, и в отношении Сирии.
Наш поход простой. Три года назад была согласована очень жесткая резолюция СБ ООН, в которой мы согласовали коллективные подходы к санкционному режиму в отношении Ирана. Переговоры длились несколько месяцев. Достигнутое согласие было зафиксировано соответствующим документом. Как только это произошло, все те санкции, которые предлагались нашими западными партнерами, но в итоге не были включены в окончательный текст резолюции, были ими введены в одностороннем порядке.
Получается, что они от нас получили согласие в СБ ООН. А то, на что Россия и Китай не согласились, было реализовано в одностороннем режиме. Выражаясь дипломатическим языком, это, как минимум, не по-партнерски. Считаю, что, когда нас призывают к тому, чтобы мы сохраняли единство по Ирану, надо быть последовательными. Единство мирового сообщества означает, что если мы коллективно согласовали какую-то позицию, то надо быть ей верным и последовательным. От коллективной позиции нельзя ничего отнимать в плане нарушения согласованных санкций, к ней нельзя и ничего прибавлять в виде односторонних санкций. Иначе, о чем тогда говорить в многостороннем формате, если наши партнеры все равно вытянут возможное, потом все невозможное добавят сверху.
То же самое происходит с санкциями в отношении Сирии: когда ЕС, США и ряд других стран Арабского Востока принимали по Сирии односторонние санкции, то с нами никто не консультировался. Более того, нас даже об этом не информировали. Поэтому когда сейчас нас призывают что-нибудь сделать в Совете Безопасности, мы отвечаем, что у нас есть полное убеждение, что такие серьезные кризисы нужно делать предметом коллективно выработанной позиции. Первая реакция на сирийский кризис наших западных и некоторых арабских партнеров была абсолютно односторонняя. В августе 2011 г. Россия была инициатором самой первой реакции Совета Безопасности на сирийские события.
Обо всем этом мы будем говорить с нашими партнерами из Евросоюза в Люксембурге 14 октября в контексте нашего внешнеполитического взаимодействия. Мы хотим, чтобы оно было партнерским, равноправным, взаимоуважительным, чтобы в его рамках не предпринимались попытки навязывать свои оценки другой стороне.
Вопрос: Какова роль Европейского суда по правам человека в обеспечении верховенства закона в России?
С.В.Лавров: Думаю, что Европейский суд по правам человека был создан не для того, чтобы обеспечивать верховенство права в Российской Федерации, а для того, чтобы это делать во всех европейских странах. Мы ценим все то, что было накоплено в рамках Совета Европы (включая Европейскую конвенцию о правах человека и Европейский суд по правам человека) – структуры, обеспечивающие единое правовое и правочеловеческое пространство всей Европы. Мы выполняем все предписания, решения Европейского суда по правам человека, даже когда убеждены в их политизированности. Такие случаи были в нашей истории.
Мы выполняем вердикты Европейского суда по правам человека. Отмечу, что если Россия и является там лидером по абсолютной цифре жалоб, то по жалобам на душу населения мы далеко не первые. В целом Суд должен и дальше уделять внимание объективно, беспристрастно, неполитизированно происходящему на всем европейском пространстве. Мне бы очень хотелось, выступая перед представителями европейского бизнеса, чтобы с таким подходом согласился ЕС.
Уже много лет обсуждается вопрос о том, что Евросоюзу необходимо присоединиться к Европейской конвенции о правах человека и быть объектом внимания Европейского суда по правам человека. Переговоры тяжелые, потому что Евросоюз в ходе этих переговоров хочет обговорить условия, которые поставили бы всех не входящих в ЕС членов Совета Европы в дискриминируемое положение, а членам Евросоюза позволили бы со ссылкой на существующие в ЕС процедуры уходить от ответственности по линии ЕСПЧ.
Если эта линия возобладает, это будет сильнейший удар по европейской идентичности, имея в виду всех европейцев, всех членов Совета Европы. Это будет сильнейший удар по всем разговорам о недопустимости создания новых разделительных линий в Европе. Это будет серьезной проблемой в наших отношениях с Евросоюзом. Все должны быть равны перед законом. Мы все являемся членами Совета Европы. Выстраивать какие-то «тепличные» условия в отношениях между членами Евросоюза и Европейского суда по правам человека – контропродуктивно и несправедливо.
