Выступление В.А.Чижова на Берлинском форуме внешней политики

Чуть больше двух недель назад все мы наблюдали, как лидеры наших стран принимали участие в мероприятиях в Париже по поводу 100-летия окончания Первой мировой войны. Это дало нам возможность вспомнить – с чем столетие назад, в ноябре 1918 года, люди в Европе и в мире связывали свои ожидания. Не только с тем, что больше такая ужасная война никогда не повторится. Но и с тем, что на смену четырем мощным империям – а конец Первой мировой войны, как вы помните, был еще и временем их краха – придет некий «новый мир», эпоха всеобщего процветания и благоденствия.

Однако, как мы знаем из дальнейшего хода истории, этого не произошло. Более того, все историки соглашаются в том, что именно 100 лет назад были посеяны семена, приведшие затем к началу еще более разрушительной и ужасающей Второй мировой войны. А из «нового мира», символом которого была Лига Наций, ничего не получилось. Развивавшиеся в той же логике события после окончания Второй мировой войны – раскол Европы и мира на два противоборствующих лагеря – тоже не стали панацеей от взаимной вражды и новых конфликтов.

Тем не менее, вера в либеральный миропорядок доминирует во многих европейских странах до сих пор. Именно эта вера дала основание для того, чтобы окончание «холодной войны» связывать с наступлением – получается, с третьей попытки за последние сто лет – всеобщего благополучия и процветания. Именно с начала 1990-х годов мироустройство на основе догматов либерализма стало выдаваться за единственно правильное и дающее ответы на все вопросы учение. Это очень напоминает известную фразу В.И.Ленина, превратившуюся в один из излюбленных постулатов коммунистов: «учение Маркса всесильно, потому что верно». Точно так же проповедники насаждаемого либерализма, местами воинствующего, постоянно пытаются убедить себя и всех остальных, что именно он является магистральным путем развития человечества.

Не буду вдаваться в описание наиболее радикальных проявлений этого учения. Вы наверняка знакомы с концепцией «конца истории», которую особенно доходчиво изложил Фрэнсис Фукуяма. Отмечу другое. Как и десятилетия назад, вполне естественный и по большому счету неизбежный кризис этой догматической системы, который все мы наблюдаем сегодня, порождает опасность прихода на смену ему новой эры конфликта великих держав. Невольно задаешься вопросом: неужели за сто лет человечество так ничему и не научилось? Впрочем, впадать в пессимизм по этому поводу мне не хотелось бы. Полагаю, что кризис либерального порядка является лишь отражением его несовершенства и даже ущербности.

Однако на фоне этого кризиса происходят некоторые события, которые не могут не вызывать озабоченности. Думаю, что попытки слома существующей системы контроля над вооружениями и стратегической безопасности должны стать для всех весьма тревожным звонком. Не добавляет спокойствия и трещащий по швам СВПД (JCPOA). Входят в привычку односторонние действия, девальвирующие коллективные договоренности. Инструментализируется силовой потенциал в его различных ипостасях, в том числе в экономическом и информационном измерениях.

Неудивительно поэтому, что в Евросоюзе, который изначально создавался как торгово-экономическое объединение с традиционным упором на «мягкую силу», в последнее время заметно активизировались усилия по развитию военно-политической составляющей его внешнеполитического инструментария. Уже два года развивается механизм «Постоянного структурированного сотрудничества», ориентированный на обеспечение стратегической автономии стран-членов ЕС и выстраивание «военного Шенгена», а в последнее время лидеры ведущих европейских стран заговорили и о создании единой «европейской армии». При этом как какую-то мантру европейцы повторяют и записывают в есовские документы словосочетание «международно признанные правила и нормы», подменяя им ссылки на международное право. Однако в чем отличие права от упомянутых «правил и норм» и кто и когда последние признал, объяснить авторы этого новшества затрудняются.

Почему сегодня события развиваются таким образом? Могу привести несколько примеров, когда в некоторых сферах жизни наших европейских партнеров что-то могло пойти по-другому, но представлявшиеся возможности ими использованы, к сожалению, не были. После распада СССР Россия на протяжении уже почти трех десятилетий немало делала для выстраивания на европейском пространстве архитектуры равной и неделимой безопасности. Мы пошли на существенное сокращение своего военного потенциала на западных рубежах, последовательно выступали за укрепление общеевропейских институтов, прежде всего ОБСЕ, и за согласование договорно-правовых режимов в сфере европейской безопасности. Специалисты знают о разработанном нами в 2009 г. и переданном тогда же всем нашим зарубежным партнерам проекте Договора о европейской безопасности. В нем, если кратко, речь шла о юридическом обязательстве, в соответствии с которым ни одно государство и ни одна международная организация в Евроатлантике не могут укреплять свою безопасность за счет безопасности других стран и организаций.

Казалось бы, этот наш подход, вкупе с горьким опытом двух мировых войн, должен был бы убедить европейцев в безальтернативности объединения усилий для выстраивания единой здоровой системы безопасности на нашем общем континенте. Но не тут-то было.

Вместо прагматичного взаимодействия с Россией на ниве борьбы с общими вызовами и угрозами НАТО стала активно расширяться на восток и наращивать военное присутствие и инфраструктуру на границах с Россией. С сожалением приходится констатировать, что и процесс выстраивания механизмов взаимодействия ЕС и НАТО ведется сегодня под лозунгом противостояния якобы исходящим от России «гибридным вызовам».

Еще один пример. Совсем недавно нас уверяли, что проект ЕС «Восточное партнерство» не направлен против интересов России. Однако вот уже четыре года мы наблюдаем более чем печальную картину на Украине, которую в определенный момент поставили перед искусственным, но от этого не менее жестким выбором – или Запад или Россия.

На сегодняшний день попытки заставить некоторые страны сделать аналогичный выбор имеют место на пространстве СНГ и на Западных Балканах. Мы никогда не делали проблемы из стремления балканских стран присоединиться к ЕС – это их право. Исходим из того, что Балканы должны быть не ареной противостояния, а площадкой для налаживания взаимовыгодного сотрудничества в интересах прежде всего самого региона.

Вообще, вместо того, чтобы явно или исподтишка стараться учить другие страны демократии, можно было бы сосредоточиться на более глобальных и весьма выгодных в средне- и долгосрочной перспективе задачах. Я совершенно убежден, что в современном динамичном, высококонкурентном и небезопасном мире у России и Евросоюза, которые объективно взаимодополняют друг друга, нет разумной альтернативы сотрудничеству и объединению потенциалов. Поэтому мы не снимаем с повестки дня возможно кажущуюся сегодня утопичной идею построения единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана. В этом контексте актуален вопрос об «интеграции интеграций», сопряжении европейских и евразийских интеграционных процессов, которое могло бы начаться с установления системных контактов между Евросоюзом и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Евросоюз, надо сказать, уже прошел определенную интеллектуальную эволюцию в этом плане – от полного отрицания евразийской интеграции до любопытства и ее пристального изучения. Однако процессу сближения, к сожалению, мешают искусственно надетые на себя странами-членами ЕС идеологические шоры – сквозь них довольно сложно видеть перспективу не только сохранения, но и упрочения позиций Европы в меняющемся и все более глобализирующемся мире.

Россия, даже несмотря на многие несправедливые по отношению к ней действия – в первую очередь я сейчас имею в виду уже превратившуюся в шизофреническую антироссийскую пропагандистскую кампанию – готова к честной взаимоуважительной работе со всеми, кто действительно верит в реальную согласованную многостороннюю политику на основе общности интересов, международного права, совместное мирное будущее и то самое процветание всего человечества.

Попытки искусственно исключить или выдавить какие-либо страны на периферию, решить все вопросы внутри узкой группы государств заведомо контрпродуктивны, а в долгосрочном плане – ущербны для самих инициаторов. Вернусь еще раз на мгновение к поучительным событиям прошлого. В результате войны 1853-1856 гг., ознаменовавшей окончательный распад т.н. «Венской системы» в Европе, Россия уступила в Крымской кампании и была оттеснена, как казалось победителям, на обочину европейской политики. Мы тогда, по выражению Канцлера А.М.Горчакова, «сосредоточились» и негативные последствия военного поражения довольно быстро преодолели, а вот европейское равновесие без России оказалось серьезно нарушено, что во многом и положило начало деструктивным тенденциям на континенте, приведшим к Первой мировой войне.

Будущее формируется сегодня, и мы сами его формируем своими ожиданиями, планами и, главное, ежедневными делами, направленными на их реализацию. Двигаться в сторону конфронтации или сотрудничества – этот выбор мы тоже делаем сами. И, думаю, опыт последних ста лет дает нам основания для некоторого оптимизма. Даже в условиях свободной конкуренции идей и внешнеполитических концепций европейцы – жители самой маленькой из частей света, доля которой в глобализирующейся мировой экономике, по признанию руководства Евросоюза, неуклонно снижается, – сумеют, уверен, сохранить то, чем они всегда славились. Имею в виду их способность к мирному преодолению разногласий и сотрудничеству на основе учета законных интересов друг друга. И для того, чтобы эту историческую миссию выполнить, Европа должна не замыкаться на блоках и догматах либерального миропорядка, а мыслить категориями не меньшими, чем общего евразийского экономического и гуманитарного пространства «от Лиссабона до Владивостока». Тогда и процветание всего человечества окажется не такой уж и нереалистичной целью.

Source URL: https://russiaeu.ru/ru/node/3181