+ -
Постоянное представительство Российской Федерации при Европейском союзе

Опубликовано 2016-02-20 08:08:49

Торговые отношения России и ЕС


Статья Постоянного представителя России при ЕС, Чрезвычайного и Полномочного Посла В.А.Чижова, 20 февраля 2016 года

Хотел бы начать с цитаты из внешнеторговой Cтратегии ЕС, одобренной Советом Европейского союза 27 ноября 2015 г.: «ЕС стратегически заинтересован в более тесных экономических связях с Россией. Однако будущее будет в решающей мере зависеть от внутренней и внешней политики России, в отношении которой пока не видно требующихся изменений. Следует следить за развитием ситуации в Евразийском экономическом союзе». Это все, что Еврокомиссия может сказать в настоящее время о торговой стратегии в отношении России. Можно сделать логичный вывод - фактически Россия находится за пределами официальной внешнеэкономической стратегии ЕС. Зато Евросоюз имеет, видимо, собственное представление о внутренней и внешней политике России и о том, как она должна меняться - надо полагать, в интересах Евросоюза.

Тем временем на практике взаимная торговля составляет более двухсот, а в недавнем прошлом – более трёхсот миллиардов евро в год. Игнорировать столь значительную величину невозможно. Я уверен, что, несмотря на лаконичность формулировок упомянутой Стратегии, в Еврокомиссии всё-таки задумываются о перспективах.

Итак, как выглядят наши торговые связи сейчас? По данным «Евростата», товарооборот находился на максимуме в 2012 г. и составил тогда 338,5 млрд. евро. В 2013 г. он начал сокращаться и в 2014 г. упал до 284,6 млрд. За 11 месяцев прошлого года он снизился более чем на 70 млрд.евро, или еще почти на одну треть. В итоге показатели товарооборота откатились на уровень примерно 6-7-летней давности.

Не секрет, что значительная часть нашей торговли приходится на энергоресурсы – главным образом на нефть и природный газ. На неё повлияло резкое падение мировых цен на нефть и, как следствие, на газ. На энергоносители пришлась львиная доля падения объема торговли – например, в прошлом году почти на 35 млрд. евро.

Но при этом сократился и практически не зависящий от цен на нефть размер экспорта ЕС в Россию. Так, его снижение за 2012 – 2014 гг. составило 20 млрд. евро и еще почти на треть - в прошлом году. Можно сделать вывод, что цены на нефть лишь отчасти «виноваты» в сокращении.

Кроме того, экспорт российских нетопливных товаров сократился гораздо меньше, а в ряде случаев в 2015 г. даже чуть возрос. Могу с уверенностью сказать: наши поставщики продолжают стремиться к торговле с партнёрами из Евросоюза.

Несомненно, в определённой мере сокращение экспорта товаров из ЕС можно объяснить внешними факторами – в данном случае последствиями мирового экономического спада и сокращением спроса в России. Но будем смотреть правде в глаза – это не единственная, а весьма возможно и не решающая причина. Ситуация заметно ухудшилась после того, как в 2014 г. ЕС ввёл против России односторонние экономические рестрикции. Россия ответила запретом на импорт значительной части сельскохозяйственной продукции из ЕС. В результате сельхозэкспорт из ЕС в Российскую Федерацию сократился за 10 месяцев 2015 г. примерно на 40%. Россия начала проводить политику импортозамещения и занялась поиском поставщиков из третьих стран. Еврокомиссия подсчитала, что ущерб от ответных российских мер для сельского хозяйства ЕС составил в прошлом году примерно 5 млрд. евро. Можно добавить, что он продолжает увеличиваться. Более того, не секрет, что рынок сельхозпродукции достаточно волатилен: единожды уйдя с него, вернуться сложно, ибо соответствующая ниша быстро заполняется другими.

Одновременно упали поставки машин и оборудования из ЕС в Россию – за те же 10 месяцев прошлого года с 40,4 млрд. евро до 26,8 млрд. Дело не только в ослаблении спроса со стороны российских партнёров. Есть данные о том, что у есовских компаний появились неуверенность в будущем политическом и деловом климате, а также опасения невзначай нарушить какой-либо аспект т.н. санкций, причём, может быть, даже не есовских, а американских. Остались в основном проверенные временем опытные партнёры, интересы которых в России слишком велики.

Вывод: ухудшение политического климата привело к сворачиванию экономических отношений не меньше, чем цены на нефть.

Посмотрим теперь, что происходит в торгово-политической области.

Ещё до введения т.н. «материальных» санкций ЕС в одностороннем порядке заморозил все двусторонние экономические диалоги, стратегическая цель которых состояла в движении к Общему экономическому пространству России и ЕС, как записано в совместной «Дорожной карте» 2005 года.

Определённое движение происходит только в области таможенного и научно-технического сотрудничества, то есть там, где у Евросоюза наибольшая заинтересованность в России. Робкое возобновление контактов наблюдается в форме экспертных встреч по торговым вопросам в Москве, первая из которых состоялась летом прошлого года, а вторая планируется на март. Однако тематика этих встреч в основном сводится к обсуждению взаимных претензий. Отсутствует позитивная повестка дня, в том числе - как вернуться к росту товарооборота и инвестиций.

По решению ЕС заморожены переговоры по Новому базовому соглашению между Россией и Евросоюзом. И произошло это в тот момент, когда ЕС выставил на них амбициозную программу либерализации взаимного доступа на рынки и ряда торговых механизмов. Как следствие, возможности роста взаимной торговли упущены. Кому от этого стало хорошо? Ответ очевиден – только конкурентам. А их, замечу, хватает.

В 2012 г. Россия вступила в ВТО. К настоящему времени в рамках Органа ВТО по разрешению споров мы уже имеем четыре иска к России со стороны Европейского союза и три – со стороны России к ЕС. Как недавно признавали сами представители Еврокомиссии, если живешь в стеклянном доме, лучше не бросаться камнями в соседей. Изречение не новое, но весьма актуальное. Напомню, все это мы наблюдаем на фоне снижения взаимного товарооборота, то есть само обсуждение спорных вопросов, в том числе на площадке ВТО, постепенно теряет практический смысл.

В последние годы российские производители все более настойчиво жалуются на практику антидемпинговых мер со стороны Евросоюза. Она стала более жёсткой и, по их мнению, менее обоснованной. Антидемпинговые пошлины (от 12 до 70%) в разы превышают уровни импортных тарифов (примерно 3,5-4,0%). Широко применяется такой сомнительный с точки зрения правил ВТО приём, как «энергокорректировки», в результате которых размер демпинговой маржи резко возрастает. Некорректно, с нашей точки зрения, заканчиваются некоторые промежуточные пересмотры антидемпинговых мер. По тому, какие товары попадают в сферу действия этих мер, можно прекрасно судить, какие отрасли промышленности ЕС испытывают наибольшие трудности в условиях кризиса. А сама тенденция свидетельствует о том, что нельзя исключать политической подоплеки.

Больше нет проходивших ранее дважды в год двусторонних саммитов, которые зачастую заканчивались важными совместными инициативами. Так, буквально повисло в воздухе впервые озвученное ЕС, а затем поддержаное Россией предложение о создании единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока, или в российской формулировке - от Атлантики до Тихого океана.

Не подумайте, что мы жалуемся. Вместо этого Россия расширяет взаимодействие с иными партнёрами – с Китаем в рамках инициативы нового «Экономического пояса Шелкового пути» и с другими членами ШОС. Евразийский экономический союз заключил соглашение о свободной торговле с Вьетнамом и ведет аналогичные переговоры с другими странами. А США тем временем заключили соглашение о Транстихоокеанском партнёрстве с 11 партнёрами. Но не с Евросоюзом.

Замерла на взлёте родившаяся в 2009 г. совместная инициатива «Партнёрство для модернизации». Она больше вообще не упоминается.

Между Россией и ЕС срываются крупные энергетические проекты, в том числе «Южный поток». Заранее ставятся палки в колеса «Северному потоку-2». Между тем доля российского природного газа на рынке ЕС в прошлом году всё равно выросла. А Гендиректорат Еврокомиссии по конкуренции целится в «Газпром», и неизвестно ещё, насколько жестким окажется решение и как на него отреагирует российский энергетический гигант.

Трудно не испытывать озабоченности тем, как повлияют на энергосотрудничество планы Брюсселя взять под свой контроль заключение межправительственных соглашений и даже газовые контракты, заключаемые странами-членами и энергобизнесом ЕС с Россией и её компаниями? Не чреваты ли они разрушением сложившегося статус-кво с непонятными, но очень значительными потенциальными последствиями?

Несколько слов о трехсторонних переговорах Россия-ЕС-Укарина. Откровенно говоря, вряд ли нас может удовлетворить роль Еврокомиссии в закончившихся в прошлом году консультациях по минимизации рисков для России, связанных с имплементацией торгово-экономической части Соглашения об ассоциации ЕС с Украиной. Я принимал в них участие и полагаю, что у ЕС всё-таки была возможность не допустить безрезультатного исхода, который привёл к новому витку ограничительных мер в торговле между Россией и Украиной.

За пеленой своей санкционной политики ЕС до сих пор не разглядел возможностей, представляемых развитием проекта евразийской интеграции. Позиция Европейской комиссии по установлению официальных контактов с Евразийским экономическим союзом до сих пор неясна, хотя Евразийская экономическая комиссия уже обратилась с соответствующим предложением.

Наконец, логично задаться вопросом, насколько долгосрочным может оказаться нынешнее ухудшение экономических отношений между Россией и Евросоюзом?

Не буду здесь углубляться в политические дебри, ибо это не предмет данной статьи. Повторю уже упомянутый тезис: ухудшение лишь частично является следствием объективных факторов – падения цен на нефть и экономического спада в мире. В значительно большей степени это следствие человеческих решений, которые резко прервали тот набиравший темпы процесс развития деловых отношений, который мы наблюдали до 2014 г. Значит, и их улучшение зависит от человеческих решений.

Думаю, все прекрасно понимают, что упрашивать ЕС отменить санкции Россия не будет. Да это и бесполезно – тем более, что ЕС действует в этом в унисон еще с одним известным неевропейским государством. Отмена санкций – дело тех, кто их придумал и ввел.

Но давайте попробуем представить, что будет происходить, если период ухудшения затянется?

Во-первых, чем дольше будет продолжаться нынешний «санкционный» период в финансовых и экономических отношениях России и ЕС, тем больше Россия будет развивать импортозамещение (например, это уже хорошо заметно в сельском хозяйстве) и тем больше она будет ориентироваться во внешних закупках на других поставщиков – например, на Латинскую Америку, тот же Китай и на Иран - нашего близкого соседа, только что самого избавившегося от санкций. Напомню при этом, что ЕС взял на себя на министерской встрече в Найроби обязательство отказаться от любого экспортного субсидирования в сельском хозяйстве. Поэтому в новой ситуации его потенциальные преимущества в сельскохозяйственной сфере, в том числе на российском рынке, несколько тускнеют.

Предстоит восстанавливать утерянную атмосферу доверия во взаимных деловых отношениях, что требует в том числе реконструкции замороженных межгосударственных форматов и повторной раскрутки того самого торгово-политического маховика, который служит для бизнеса показателем устойчивости и стабильности на перспективу.

Наконец, когда-нибудь нам придётся возвратиться к вопросу о новом рамочном соглашении. Но делать это придётся уже в новой обстановке - не в двустороннем формате, а с подключением Евразийской экономической комиссии, в чьей компетенции все больше сфер отношений.

Итак, ситуация непростая. Вызовы велики. Поэтому необходимы сдержанность, трезвый расчет и взгляд на длительную перспективу. В особенности не следует за сиюминутными, порой конъюнктурными соображениями забывать о накопленном за десятилетия положительном багаже. Как и о том, как сложно бывает восстанавливать утерянное. 


Source URL: https://russiaeu.ru/ru/node/118