Выступление В.А.Чижова в рамках международного круглого стола «Актуальные международно-правовые проблемы XXI века»

Submitted on Mon, 07/13/2015 - 22:00

Выступление В.А.Чижова в рамках международного круглого стола «Актуальные международно-правовые проблемы XXI века», организованного Государственной Думой России совместно с МИД России, Москва, 10 июля 2015 года
 

Уважаемый Сергей Евгеньевич,
Уважаемые депутаты,
Дамы и господа,

Говоря о теме международно-противоправных деяний и ответственности государств за их свершение, нельзя оставить без внимания вопрос о все более активном применении в международных отношениях односторонних ограничительных мер. Лидеры здесь известные – США и Евросоюз.
Одним из главных объектов американских и есовских санкций в последнее время стала Российская Федерация.

На данный момент за «действия, представляющие угрозу территориальной целостности Украины» санкции введены против 151 человека, включая как граждан России, так и граждан Украины, а также против 37 лиц, которых в ЕС считают юридическими, относя к числу таковых все, очевидно, что пришло на ум – от детских летних лагерей и винодельческих кооперативов до виртуального понятия «Новороссия».

Кроме того, «за дестабилизацию ситуации на Украине» Евросоюз ввел запрет на поставку в Россию некоторых технологий для использования в нефтегазовой отрасли, экспорт товаров и технологий двойного назначения, а также ограничения на сотрудничество с пятью российскими банками (Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Внешэкономбанк и Россельхозбанк) и рядом других хозяйствующих субъектов, включая предприятия ВПК и нефтедобывающие компании.

В ответ на «незаконную аннексию» Крыма и Севастополя Евросоюзом введены целевые экономические санкции, направленные на подрыв экономики полуострова, включая запрет на экспорт произведенной там продукции при отсутствии сертификата о происхождении на территории Украины, запрет на инвестиции и оказание отдельных услуг в ряде секторов экономики полуострова, а также на поставку некоторых категорий оборудования и технологий.

Помимо этого, де-факто введены санкции против 2-миллионного населения Республики Крым: российские загранпаспорта, выданные крымчанам после 18 марта 2014 г., в большинстве случаев не признаются в качестве документа, позволяющего получить шенгенскую визу. Тем самым население полуострова подвергается «коллективному наказанию» за выражение своей политической позиции на референдуме.

Одним словом, набор рестриктивных мер весьма внушительный. Бьют они, кстати, не только по экономическим интересам нашей страны. Ущерб (как реальный, так и прогнозируемый) для экономики стран-членов ЕС от свертывания экономического взаимодействия с Россией весьма немалый. По оценке Австрийского института экономических исследований (WIFO), антироссийские санкции могут обернуться для стран-членов потерей 2 млн. рабочих мест и 100 млрд. евро недополученных доходов. В одной только Германии под угрозой находятся 500 тыс. рабочих мест. 

Односторонние рестриктивные меры, принятые одним или группой государств без каких-либо соответствующих решений СБ ООН, являются априори противоправными. Прежде всего они нарушают исключительные прерогативы СБ ООН, тем самым подрывая его авторитет и в целом размывая правовые механизмы обеспечения безопасности. С этой точки зрения, их можно с полным основанием трактовать как международно-противоправные деяния.

Понятно, что односторонние рестриктивные меры – это отнюдь не новое изобретение. США, как страна относительно молодая, ведёт отсчёт от Первой мировой войны. В Европе вспоминают более отдалённые события – континентальную блокаду времён наполеоновских войн. Впрочем, остракизм, которому подвергались как физические лица, так и города-государства в эпоху Древней Греции, тоже можно с некоторым допущением считать санкциями. В политике Евросоюза (точнее ЕЭС) отдельные санкционные элементы прослеживаются практически с самого начала - с 1957 г. По иронии судьбы, первым объектом полноформатных односторонних санкций со стороны ЕЭС стал Советский Союз, в отношении которого в связи с событиями вокруг польской «Солидарности» в январе 1982 г. было временно объявлено частичное торговое эмбарго.

Ключевая проблема для международных отношений - в том, что для отдельных стран, включая государства Евросоюза, санкции превратились из исключительной меры в рутинный политический инструмент, к которому они прибегают все чаще, вне зависимости от того, о чем идет речь – о борьбе с терроризмом, о защите прав человека или о достижении сугубо политических целей.

Принимая санкционные решения, Евросоюз исходит из примата есовского, а не международного или общеевропейского права. Формально юридические и физические лица, попавшие в санкционные списки ЕС, имеют право подать иск в Суд ЕС. В редких случаях Суд ЕС даже выносит решения в пользу истцов, прежде всего при выявлении процедурных нарушений или сомнительности доказательной базы. Легалистский подход Суда ЕС порой откровенно противоречит здравому смыслу. Так, стоит вспомнить вынесенные в конце 2014 г. вердикты, в соответствии с которым по причине процедурных нарушений были отменены решения Совета ЕС о включении таких организаций, как «Тигры освобождения Тамил Илама» и «Хамас», в есовский список террористических организаций. При этом санкции против них продолжили действовать на временной основе «с целью обеспечения эффективного выполнения любых возможных будущих решений о замораживании их активов». Так сказать, на всякий случай.

Упомянутые два вердикта Суда ЕС примечательны еще и в том плане, что подтверждают то, что санкционные решения Совета ЕС зачастую носят политически ангажированный характер и не являются достаточно мотивированными. Главное процедурное нарушение, установленное Судом по делам «Хамас» и «Тигров освобождения Тамил Илама», состояло в том, что доказательная база была почерпнута из прессы и Интернета, а не основывалась на информации компетентных органов. Такой информацией страны-члены в рамках ЕС практически не обмениваются из-за невысокого уровня доверия и друг к другу, и особенно к наднациональным институтам Евросоюза. Если такой обмен происходит, то чаще всего на двусторонней основе.

Весь парадокс ситуации в том, что, каков бы ни был вердикт Суда ЕС, Совет ЕС всегда имеет возможность подправить «факты» и оставить или повторно включить истца в санкционные списки.

В конечном итоге получается, что основанием для санкционных мер является решение политического характера. В данном случае единственный источник права для Евросоюза – консолидированное политическое решение государств-членов ЕС. Формальной основой для применения есовских санкций является статья 215 Договора о функционировании ЕС, составляющая отдельный раздел IV части 5 «Ограничительные меры». Цель санкций – отстаивание принципов и достижение целей Евросоюза на международной арене. Пересмотр таких политических решений в компетенцию Суда ЕС не входит.

При этом Евросоюз вынуждает присоединяться к своей санкционной политике и третьи страны, которые имеют перед ним определенные политические обязательства, например в рамках процесса вступления в ЕС или в контексте политики «Восточного партнерства».

Вопиющим, как с правовой, так и с моральной точек зрения, является факт присоединения Украины к санкциям ЕС, касающимся ее собственных граждан. Получается, что в Евросоюзе считают возможным, чтобы киевские власти безо всякого судебного решения ограничивали права собственных граждан, включая замораживание их активов. То, что это считает возможным нынешнее руководство Украины, говорит само за себя.
Присоединение к санкциям ЕС заставляет отдельные государства идти на нарушение собственных международных обязательств. Наглядный пример – неправомерная и абсурдная реакция Норвегии на посещение заместителем Председателя Правительства России Д.О.Рогозиным острова Шпицберген. Ведь в соответствии со ст. 3 Договора о Шпицбергене 1920 г. на архипелаг предусмотрен свободный доступ граждан государств-участников Договора.

Грубейшим нарушением международного права является решение Финляндии (а точнее – Евросоюза) отказать во въезде для участия в сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ шести членам российской делегации, включая ее главу – Председателя Госдумы С.Е.Нарышкина. Накануне 40-летия Заключительного акта СБСЕ это особенно прискорбно, ведь тем самым Евросоюз действует вразрез с этим основополагающим документом, в котором зафиксированы обязательства стран-участниц развивать сотрудничество во всех областях и способствовать контактам между людьми. По сути Евросоюз считает себя тем самым вправе оказывать влияние на формирование состава делегаций стран-участниц ОБСЕ. Примечательно, что, в соответствии со своими же санкционными решениями, государства-члены могли бы принять решение о разрешении на въезд на территорию Финляндии квалифицированным большинством голосов. Сделано этого не было, что свидетельствует о том, что значительная часть стран Евросоюза считает возможным ради достижения своих (и не только своих) политических целей нарушать международные обязательства и нормы. Важно, чтобы произошедшее осталось единичным случаем и не рассматривалось как прецедент.

В качестве темы для дальнейшего обсуждения предложил бы вопрос о возможности задействования международных форматов для защиты прав и интересов государств, ставших объектами односторонних ограничительных мер. Думается, здесь у нас может оказаться немало союзников, включая наших партнеров по БРИКС, ШОС, Евразийскому экономическому союзу. В условиях раскручиваемого странами Запада санкционного маховика его жертвой может стать фактически любое государство, готовое отстаивать свои суверенные права и интересы.

Можно было бы подумать об использовании потенциала Совета ООН по правам человека, в рамках которого создан пост спецдокладчика по вопросу о негативном воздействии односторонних принудительных мер на осуществление прав человека (И.Жазайри). Как известно, на сентябрь с.г. в рамках 30-й сессии СПЧ планируется тематическая дискуссия о влиянии односторонних принудительных мер на обеспечение прав человека.

Благодарю за внимание.